История Асмодиан

[Imilandris]

Я буду первым кто расскажет о временах, тех что были еще задолго до моего существования. Сказания о зеленых лугах и богатых пастбищах, о мире, где мы могли жить счастливо и процветать вместе со своими семьями. Это было задолго до появления Элийцев и Асмодиан, тогда мы были просто людьми. Атрея была едина. Мы были едины. И не было деления на миры или на нации.

 

Годы текли, и наши предки жили в согласии. Я не в силах чего-либо сделать, но гнев закипает во мне при понимании того, что они не ценили того рая, что был дан им. Есть даже упоминания о том, что этот мир воспринимался как само собой разумеющееся. Знание того что произошло с тех пор поможет обрисовать ситуацию, и возможно только благодаря ретроспективе времени мы поймем какими сокровищами когда-то обладали. Может быть даже те пустоши, что мы называем домом сейчас, являются раем по сравнению с другими землями, хотя я с трудом могу представить места, перенесшие столько.

 

Хотя скоро все изменится. Мы слишком мало знали о том, что за ужасы Айона ждут нас наготове, и нашему миру предстоит увидеть страшный затяжной кошмар, обрушивающийся на нас и, обнажающий свою зияющую пасть, с бесконечной жаждой войны.

 

Тот кошмар, о котором я упоминал зовется дракеном, и это самые ужасные существа когда-либо виданные. Мощные, огромные – наше самодельное оружие было бессильно против их прочной кожи. Что еще хуже, они могли расправить крылья и взмыть в небо в мгновение ока, и биение наших сердец отражало бессмысленность и слабость нашей защиты. Но очень скоро мы научились прятаться от них, и, не имея естественного истребителя, их популяция и самоуверенность росли в равной мере. С давних пор их темные силуэты, сотворенные Айоном, чтобы управлять миром, стали обычным явлением в небе.

 

Их желание властвовать было ненасытным; целые виды погибали под мощью их ярости, когда они спускались на землю. Они несли с собой полыхающий ад, а за их спиной оставались только обугленные и опустошенные земли. Очень скоро, после первой резни, эти твари начали демонстрировать сообразительность. Поняв воинственность Крал и Мау, дракены предпочли не уничтожать их, а вместо этого подчинять оставшихся, и, сохраняя их в целости лишь после заверений в вечной преданности новым повелителям. Это было в те времена, когда дракены претерпевали не что вроде эволюции, так как некоторые из их числа становились больше, сильнее, умнее, чем их собратья. Эти существа стали называться Драконами, а не дракенами. И пятеро из их числа взяли управление над остальными, назвавшись Лордами Драконами.

 

Сейчас же пробужденная пятерка Лордов Драконов быстро реорганизовала силы, создав армию, подобную сословиям в обществе. Они выбрали имя Балаур для своей нации. Назвавшись по-новому, эти существа атаковали с новыми силами, уничтожая оставшиеся группки, смевшие не повиноваться.

 

Неудовлетворенные, в поисках более сильных противников, они обратили свое внимание к богу Атрейи, Айону, потребовав той же власти, какой он обладал сам. После отказа, Балаур, ослепленные яростью и движимые жадностью, повернулись против нашего бога, собрав свои силы, чтобы атаковать великую Башню Вечности.

 

Длань Айона распростерлась в возмездии и были сотворены 12 Небесных Лордов. Эти создания были настолько сильны и красивы, что прежде не существовало ничего подобного. И также как и Балаур, они могли летать сквозь странную и загадочную материю, называемую Эфиром. Наша вера в бога и преданность Атрее были вознаграждены: эти существа были созданы по образу и подобию и пришли спасти тот мир, который многие из нас привыкли называть домом.

 

Грянула неизбежная битва, очень скоро превратившаяся в затяжную и кровавую войну. Мы нашли себе убежище у башни, под Эфирным Щитом, созданным для нас Небесными Лордами. Однако щит был мал, и территория за его пределами оставалась под контролем Балаур. За пределами же Эфирного щита, наши Небесные Лорды были такими же слабыми, как Балаур в его пределах. Осознав это, Балаур выстраивали в линию беззащитных существ и расправлялись с ними, пытаясь выманить Лордов наружу. Эти твари были жестоки и их деяния только укрепляли нашу ненависть к ним.

 

Эти времена были позже прозваны нами Тысячелетней Войной. Время, когда люди снова могли процветать под эгидой Небесных Лордов. Именно тогда я и родился. В юности я понял, что Эфир, дарованный Айоном, вреден для меня, но в то же время имел сильнодействующий эффект. Эфир внимал мне, а я ему, и очень скоро мои способности были отмечены другими, кого мы могли видеть только случайно. Эти другие, Даева, были людьми с момента появления на свет, но обладали врожденной способностью управлять Эфиром, который использовался Небесными Лордами. Медленно, но верно я научился управляться со своей способностью, и если вначале мне удавалось лишь слегка охладить воздух, по прошествии месяцев я мог заморозить противника, или метнуть огненным шаром в Балаур. Я оказался весьма почитаемым, почти как бог, а те, кто когда-то меня прижимал к груди, возвышали меня. Чувство того, что я, сын простого фермера, могу причинять боль и страдания Балаур было опьяняющим. Это было благословением Айона, которого я не наделся как-либо отблагодарить.

 

Очень скоро численность Даева выросла до нужного количества, чтобы наши Небесные Лорды смогли мобилизовать нас на борьбу. Я присоединился к легиону, и быстро повысившись в звании, мне пришлось покинуть своего ребенка, моего маленького Фалариса.

 

Я рос в звании дальше, а мои магические умения превосходили таковые у многих других Даева, и в течение года мне было предоставлено право командовать легионом. Борьба была ожесточенной, но когда мы оказывались в опасности, наши небесные Лорды защищали нас от Балаур. Наши умения и тактика оттачивались, и, в конце концов, мы были готовы уничтожать молодых, и более глупых драконов, а ведь раньше нам пришлось бы отступить обратно под Эфирный щит. Это были маленькие шажки, но каждому родителю известно, что его ребенок сначала должен научиться ходить, прежде чем побежать.

 

Но наступил день, который всех нас ошеломил.

 

Лорд Израфель, один из двух Хранителей Башни Вечности – тот самый Лорд Израфель, который ненавидел Лордов Драконов как никто другой – объявил о необходимости примирения с Балаур. Цель войны, пояснил он, состояла не в уничтожении Балаур, а в защите Айона.

 

Я был поражен, поражен тем, что один из наших спасителей изменил свою точку зрения и тем, что его храбрость и жесткость позиции исчезли так…так внезапно. Небесные Лорды были напуганы вначале. В те времена возможность заключения мира казалось невозможной…немыслимая пародия. Казалось мы все едины во мнении. Предложение Израфеля выглядело абсурдным.

 

Тем не менее это произошло незадолго до того как более слабые Лорды продемонстрировали то, что у них никогда не было склонности воевать и им бы хотелось снять с себя бремя этой чести. Леди Ариель была первой сдавшейся, и она сладостно говорила о мудрости Израфеля, о его превосходстве и храбрости – храбрости! – в том, чтобы посметь заключить мир.

 

Она имела храбрость говорить нам, Даева, что нам следует думать и как себя вести.

 

Как быстро она и ее последователи забыли о жертвах за тысячу лет. Что за низменные ценности они поставили выше пролитой крови наших семей.

 

Но другие Лорды были по-прежнему сильны духом. Росший Даева, я знал некоторых Лордов, и одним из тех, с кем я был ближе всего был великий и благородный Лорд Асфель. Его позиция всегда была сильна, и именно на его заданиях мы всегда имели большой успех. Его поведение всегда вдохновляло нас; когда же начались пресные мольбы Ариэль, чтобы поколебать нас, я увидел гримасу на лице Асфеля. Я знал кому принадлежит моя верность. Он бранил Ариэль за непочтение к мертвым и разнес наивную инициативу о мире как пустую трату времени.

 

Зал взорвался криками ярости. Этот звук до сих пор звучит в моих ушах…Крики, смятение, слова брани и ненависти, и каждая сторона обвиняла другую. После я увидел Израфеля, говорящего с возбуждением о чем-то Сиель, внимательно слушавшей его. Израфель настаивал на том, что мы могли бы защитить Айон мирным путем, а, не воюя беспрерывно. К моему ужасу Сиель послушно кивала.

 

Чтобы сохранить остатки согласия, мы приняли решение покинуть главный зал и оставить Небесных Лордов обсуждать. Я пошел со своими собратьями по оружию, которые также знали всего лишь одного сторону - сторону Лорда Асфеля, остальные же пошли, крадясь в ночи в компании с такими же презренными трусами. Мы уже разделились на лагеря, в зависимости от того примкнули мы к достойным или слабакам.

 

Той ночью мы терпеливо ждали решения. Я хорошо помню это; я смотрел вокруг и вспоминал, и я видел столбы огня в отдалении и понимал, что нет никакого шанса на мир между нами и Балаур. Я возвращался мыслями в прошлое и вспоминал десятилетия бесконечной борьбы, вспоминал эти темные безжизненные глаза, немигающие и безжалостные, когда они расправлялись с моей семьей и моими друзьями. У них не было причины кроме простого животного желания доминировать.

 

Я узнал о том, что Сиель отклонила предложение Израфеля. Я знал, что Асфель защищал свое дело, наше дело и, что другие, даже Леди Ариель, почувствовали правоту и были согласны. Я знал это; и даже когда небесные Лорды вышли, их решение потрясло меня, и заставило дрогнуть весь мой легион. Сиель уступила. Несмотря на все наши протесты, она и Израфель, как Хранители Башни, имели власть над Двенадцатью Лордами. Решение было заключительным. Нам нужно было договариваться с Балаур. Я уже слышал ликующий голос Ариель и голоса ее четырех когорт, скандирующих какую-ту глупую речевку о мире.

 

Асфель скрылся подальше, его лицо источало гнев. После того как он скрылся, я полетел за ним вместе со значительным числом преданных Даева.

 

Прошло время, началась ненужная мирная конференция. В знак уважения к Лордам Драконам сила Эфирного щита вокруг Башни была уменьшена, и они были приглашены внутрь этого огромного сооружения. Целая жизнь промелькнула перед глазами в течение нескольких минут. Я смотрел в глаза своим легионерам и видел в них злость и недоверие за то, что наши убеждения были настолько слабы, что позволяли впустить этих тварей, которые и сейчас бы с удовольствием поставили нас на колени, даже сейчас, договариваясь о мире с нами. Я повернулся и пошел поговорить с моим самым верным центурионом, как все неожиданно изменилось. Были слышны крики, начались беспорядки и волнения. Один из Балаур упал как подкошенный, а Лорд Асфель был на ногах наготове биться, и его глаза горели.

 

Балаур напали. Слышались голоса, кричавшие Сиель и Израфелю, чтобы те усилили щит, но они подвели нас во второй раз. Потерявшись в суматохе, они не смогли действовать в согласии, чтобы защитить Башню. Под неистовыми атаками когтей Балаур Башня начала раскалываться и распадаться на куски.

 

Я вспоминаю измученное лицо Израфеля, полное вины, когда он отправлял Асфеля и его легионы Даэва на север, а Сиель командовала Ариель и ее легионам идти на юг. Оставалась всего одна надежда. Работая двумя группами, каждая – на своей оконечности Башни, Небесные Лорды пытались сделать все, что было в их власти, чтобы уберечь Башню.

 

Мы передвигались очень быстро. Как оказалось потом, те, кто шел на юг не слишком спешили.

 

В мгновение ока наш мир погрузился в темноту, как только свет Башни погас. Люди кричали и разбегались в разные стороны.

 

Я помню это так как будто это было вчера; я помню как поднимал глаза вверх и видел как с треском отламывались и падали куски башни, освещаемые мерцанием огромного сооружения. Я помню как стоял вкопанный, когда один из огромных фрагментов башни начал падать на меня, я помню тот день великолепно…это был тот день, когда я понял, что я, Даэва, наделен еще одним даром: бессмертием.

 

Пробудившись, я взглянул на наш великий мир и понял, что Атрея разделена на две части. Нижняя половина была охвачена ярким, беспощадным светом, в то время как наша была погружена в холод и пустынную темноту.

 

Мирная конференция была завершена.

 

Постепенно наши глаза привыкли, и постепенно мы нашли друг друга. Наши люди обезумели и были в ужасе: никто не понимал как они вообще выжили. Я сказал людям, что могу обустроить временный лагерь и обеспечить тепло; затем я отправился к остаткам того, что когда-то было основанием башни.

 

Это было благословением: там я нашел пятерых Небесных лордов, посланных сберечь Айон, и они были живы. Они собрали нас и объяснили, что наш мир изменился безвозвратно, и объяснили почему. Хуже всего была стоимость за попытку установления мира: мы потеряли миллионы, а Сиель и Израфель, двое Хранителей Башни, пожертвовали собой, чтобы мы могли продолжать жить. Они совершили в жизни ужасную ошибку, но их смерть была ненапрасной, и мы почтили их память молчанием.

 

Я вернулся в наспех сделанный лагерь и помогал собрать огромный костер, чтобы привлечь оставшихся выживших. Следующие несколько дней тысячи прибывали к нам, раненые, искалеченные и обезумевшие от всего пережитого. Мне повезло – я нашел среди уцелевших Фалариса, свое дитя, хотя из тех, кого я знал в своем поселении, больше не выжил никто.

 

Проходили дни, за ними недели. Стало повседневным то, что наш потрясенный мир пришел в норму, а наша судьба снова была в наших руках. Айон, как казалось, погиб, также как и Эфир, когда-то наделивший меня силой. Впервые за долгое время я почувствовал собственную слабость. Но не давая страху охватить мой разум, я переговорил с Асфелем и приступил к осуществлению планов создания нового дома для всех нас.

 

Прошло семьсот пятьдесят лет, и я видел как изменилось многое. Очень скоро у нас закончились дрова, хотя наши глаза уже привыкли к наступившей темноте. Мы построили свой город, названный Пандемониум, и очень скоро он стал огромным. Я видел как люди процветали и приспосабливались под руководством Лордов Шедим несмотря ни на что.

 

Наша эволюция отразилась и на физических характеристиках; наша кожа стала бледной в этой всепоглощающей тьме, а жесткая почва, замусоренная острыми как бритва осколками, превратила наши ноги в когти. Наши руки тоже превращались в изящные лапы с когтями, как бы предупреждая, что никто из нашей расы никогда не станет снова беззащитным. Мне было очень трудно воспринять эти изменения, но если так нужно было для нашего выживания, тогда у нас не было другого выбора как взять и нести эту бремя. Это была та цена, которую мы заплатили за миролюбивые намерения Израфеля, который Ариель имела глупость поддержать.

 

Еще я видел как состарился и умер мой Фаларис, а потом его дети, и дети его детей. Таков удел Даэва.

 

Однажды произошла весьма странная вещь. Обломки великой башни, погруженные в нашу мягкую почву, снова стали излучать свет, а затем оторвались от поверхности и взмыли в воздух вокруг нас. Асфель приказал Архону, достойнейшему среди Даэва, и отряду, в котором я был, расследовать это происшествие.

 

Мы немедленно отбыли, и обнаружили портал, перенесший нас в место, где-то между Асмодеей и нижней частью Атреи, где в воздухе витали каменные столбы. Здесь, в этом мире, Эфир, бывший источником моих сил, имелся в избытке, поэтому я испытал громадное облегчение, поняв, что мои способности остались нетронутыми. Я вернулся в Пандемониум и рассказал нашим Лордам Шедим об увиденном. Асфель немедленно приказал остальным Архонам охранять портал, на мой вопрос для чего, он не ответил, вместо этого пристально всматриваясь в небо в направлении нижней части Атреи.

 

Двумя днями позднее, пока мы планировали вторую вылазку через портал, мы обнаружили, что от охраны, располагавшейся в Морхейме, не поступало вестей. Зикель, один из Лордов Шедим, наш бог разрушений, взял оставшихся Архонов, в том числе и меня, чтобы выяснить в чем дело.

 

Нам не пришлось долго искать прежде, чем мы обнаружили группу людей, утверждавших, что они из нижней части Атреи. Они оставались на своих местах и их оружие было обнажено. Они были похожи на ангелов, и хотя произнесли они немногое, приговор они вынесли незамедлительно. Только представить – быть осужденным за преступление, совершенное не нами, а ими! Это не мы были добросердечными дурачками, приветствовавшими Лордов Драконов в нашей башне в разгар войны – это были они!

 

Ярость Зикеля была достаточно очевидной, и он пригвоздил этих «Элийцев» к земле, требуя, чтобы они отреклись от Незакана, одного из Небесных Лордов, бывшего ничтожно слабым в своем призыве к миру с Балаур. Время, говорил, брызгая слюной Зикель, доказало какая сторона была неправой. Признали бы эти Элийцы ошибку своих Лордов и прокляли бы они их за скудоумие?

 

Их вожак, мужчина по имени Делтрас, отказался. Со всей гордостью, которая как мы поняли позже является болезнью всех Элийцев, он набожно отказался проклянуть своих Лордов, прокляв вместо этого Зикеля. Мечи были обнажены и мы приступили, расправляясь с этими трусами, как они того заслуживали. Тем не менее некоторые из их числа спаслись бегством, большинство сбежали в наш родной город, где они разделывались с нашими женщинами и детьми, пока мы не прикончили их. Двое же, окровавленные, но не побежденные скрылись в направлении своих родных земель.

 

В тот же день мы вернулись в Пандемониум и приступили к сбору сил для войны с этими Элийцами. На следующий же день мы снова встретились в битве. Между нами развернулась полномасштабная война. Вскоре, еще большим испытанием явились Балаур, находившиеся долго в изгнании в Бездне, они нашли выход из своей тюрьмы. Их жажда крови осталась такой же ненасытной и вместе со своими старыми союзниками их силу нельзя было недооценивать.

 

Элийцы, в попытке представить себя как существ безвкусной яркости и мнимого морального превосходства, преуспели только лишь в обрубании тех исторических корней, что давали нам Асмодианам силу. Они хотели забыть прошлое, отвергнуть кровь, пролитую во имя них нашими общими предками, так как будто это было оскорбительным пятном.

 

Но мы Асмодиане не бесчестили свое прошлое. Когда мы находили друг друга окровавленными, но не сломленными на разрушенных берегах Асмодеи, мы искали лозунг, который стал бы нашим… потому что мы еще не приняли новые формы и в отблесках пламени было немало странных лиц.

 

Кровь должна быть пролита во имя мести за тех, кто пролил свою кровь за нас. И те из нас, кто из крови – преданные, справедливые, остававшиеся верными друг другу долгими-долгими ночами и после того – должны встать вместе и поддержать друг друга. Шепот, разносящийся ухом через века, передаваемый от матерей к сыновьям, от отцов к дочерям, от капитанов к солдатам, от семьи к семье. Как сама кровь это грело нас и собирало нас на борьбу.

 

«Кровь за кровь», шептала темнота, и сейчас мы уже не помнили кто это произнес…кто-то говорит, что Асфель, кто-то Зикель, а некоторые считают, что это сам Айон, благословляя нас своим умирающим вздохом, говорил с нами. Но когда наступал рассвет следующего дня, бледный и мрачный, эти слова были на устах у всех, и никому не было дела до их автора.

 

И теперь мы нашли это – то, что придавало нашей миссии истинную безотлагательность. С каждым мимолетным вдохом, наш мир кровоточил Эфиром. Мы провели немало месяцев, в поисках источника этого кровотечения, обыскав всю Бездну и Асмодею, в то время как оно находилось перед нашими глазами.

 

Это были две башни. Могущественный резонанс все еще существует между ними, незримо вибрируя между двумя половинами нашего разделенного мира. Как будто бы в память об утерянной Башне Вечности, они взывают друг к другу через пустоту, и именно этот звук и создал Бездну.

 

Бездна поглощает Эфир, осушая его как вода, текущая в расселине ледника. С каждым днем Эфир становится все незримее, и очень скоро это окажет влияние и на наших Даэва, и на нашу планету. Атрея до сих пор скрепляется узами Эфира, созданными Сиель и Израфелем, когда они осушили собственные тела, состоящие из Эфира, что неминуемо привело к их гибели. Очень скоро Бездна ослабит эти узы, и когда они распадутся, наша атмосфера исчезнет, и все живое исчезнет с лица этой планеты.

 

Но существует еще один вариант, пригодный для жизни. Резонанс прекратится, если останется обломок лишь одной башни. Наша дорога ясна: мы должны уничтожить Башню Света. Только тогда мы прекратим это кровотечение и обезопасим жизни Асмодиан, от высокомерной тирании, которой угрожают нам Элиосы.

 

Мы не вправе колебаться сейчас. Нашим мечам не нужно застаиваться, только лишь жестокая и непреодолимая волна разрушений в конечном счете освободит наш дом от высокомерных и наивных идиотов, все еще обитающих в наших землях.

 

Наша судьба снова в наших руках. Кровь за кровь, это наш лозунг, столь же верный как и всегда и с безжалостными Асмодианами по обе стороны от меня, и мы не остановимся, и мы не будем колебаться. В этот раз мы не потерпим поражение.