Лидеры

Телефонных звонков я в последнее время боюсь. И даже не из-за того, что они будут истерично-обвиняющими, а из-за того, что звонящие пытаются изменить мое решение. А менять его не хочется. Вот и сейчас, мама: - Ну ты как? - Привет, мам... - Я спрашиваю, как? - Я в порядке, спасибо. - Не издевайся, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! - Понимаю. Все так же. - Ты себе жизнь ломаешь. Что ты там забыла, да еще на таких условиях! Ты о нас подумала? - Подумала. Из-за вас я и согласилась. - А что нам тут с отцом вдвоем делать прикажешь? Помирать только остается, да, помирать? И похоронить нас некому будет! Все ясно, мама опять накрутила себя, а значит, разговор надо заканчивать. - Мама, я вас люблю. Все будет хорошо. - Да ты знаешь... Я сбросила вызов. Она все понимает, но не может смириться. Хотя мое решение - наилучший вариант для всех нас. Прошло полгода с момента, как я поучила положительный ответ на свою заявку. С тех пор мама бесится. Бесспорно, этот проект был новым и рискованным, но зато родственники участника были бы обеспечены до старости. А нам очень нужны деньги, у папы диабет. Я повернулась к зеркалу левым боком. На виске блеснул разъем для подключения к системе. Дома я носила волосы, заколотые в хвост, а при маме я их распускала, чтобы не травмировать ее. Восемь вечера - время подключения. В моей спальне уже два месяца установлен терминал со специальным креслом. Я ложусь туда, пристегиваю сначала ноги у щиколоток, потом затягиваю ремни на бедрах и поясе, надеваю на голову эластичный обруч с контактом у виска - в голове неприятно стреляет, но это не страшно, этот эффект не опасен, и техники обещают со временем его устранить. Теперь остается только сунуть руки в специальные захваты, автоматически защелкивающиеся на запястьях - и я во власти системы. Я не знаю, кто будет пользоваться ресурсами моего мозга в течение следующих двенадцати часов, да мне и все равно - за эти полсуток я зарабатываю больше денег, чем мама с папой за полгода. Это только начало, потому что после подписания контракта я буду не принадлежать себе две трети оставшейся жизни. Только жить я буду уже не здесь, а в здании института. Там у меня будет специальный бокс, обслуживаемый двумя техниками и двумя докторами. Я не боюсь - мне в этой жизни терять нечего. У меня нет правой ноги выше бедра и половины лица - результат детской травмы. И моя мама боится не этого. Главный ее страх лежит в маленьком контейнере, который вот уже два месяца - с момента установки терминала - ждет меня в институте. Потому что, вскрыв его, я перестану существовать. Потому что там - небытие и забвение. Потому что после активации содержимого этой небольшой банки я навсегда забуду себя. Я стану ячейкой огромной вычислительной сети - счастливой ячейкой. Я не буду знать никаких проблем, голода, болезней. Воспоминаний. И моим родным будут выплачивать огромные деньги. Но моей маме на это плевать, ей хочется, чтобы я была собой - пусть несчастная, больная, инвалид с нищенской пенсией, но со своей памятью и личностью. А у меня и личности-то нет, не сформировалась. Я все та же девочка шести лет. Я могла бы убить себя, но не могу решиться. Смерть - это страшно и больно. Пусть лучше так - мое тело будет приносить пользу моим родителям. Папе, который в шесть лет изнасиловал меня и выбросил в окно, и маме, которая закрыла на это глаза. Я люблю их. © Asuka

Нормальный арт чашка. И для пантеона тоже.