СУ-100 (ПТ-САУ)

[AleFed]

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_color_4.jpg

 

СУ-100

Самоходная артиллерийская установка

 

Разработчик: КБ УЗТМ
Год начала работ: 1944
Год выпуска первого прототипа: 1944
Серийный выпуск СУ-100 продолжался до начала 1950-х гг. (по лицензии в ЧССР), с вооружения официально не снимались.

 

Первая "сотка"
1944 г.

Процесс усиления огневой мощи противотанковых самоходных орудий выполненных на базе ходовой части Т-34 закономерно привел к увеличению калибра артиллерийских систем. Из рассмотренных в сентябре-октябре 1943 года проектов наибольшее внимание было уделено 100-мм пушке Д-10, 122-мм пушке Д-25 и 152-мм гаубице Д-15. Монтаж орудий предстояло осуществить в боевую рубку самоходной установки СУ-85, что накладывало целый ряд ограничений на массу, габариты и длину отката. После оценки предложенных вариантов был сделан вывод, что установка 152-мм и 122-мм артсистем приведет к перегрузке машины и даст преимущество только в плане эффективности фугасного выстрела. Дополнительные расчеты, проведенные МВТУ, Техуправлением НКВ и специалистами завода Уралмаш, наглядно доказывали, что более оптимальным будет калибр 100-мм или близкий к нему. Тут очень бы пригодилась 107-мм пушка ЗИС-6, выпуск которой должны были наладить ещё в 1941 году, но из-за начала войны удалось собрать всего 6 штук. Далее выпуск этого орудия не возобновлялся, как и боеприпасов к нему. Логичным выходом из этой ситуации стало создание 100-мм орудия с баллистикой морской пушки Б-34 аналогичного калибра, что гарантировало отличную эффективность как бронебойного, так и осколочно-фугасного снарядов.

Официальный документ на проектирование 100-мм орудий для танков и самоходок был подписан 11 ноября 1943 года. Инициатором работ выступил главный конструктор Уралмаша Л.И.Горлицкий. Проект разрабатывался при участии ведущих специалистов предприятия: Н.В.Курин (главный инженер проекта), Г.Ф.Ксюнин, А.Г.Гайворонских (моторная группа), А.Д.Нехлюдов (руководитель работ по корпусу), В.Л.Лихоманов (электрооборудование), Л.А.Цинус, И.И.Эммануилов, И.Ф.Вахрушев и др. В период разработки самоходная установка имела индекс "Объект 138".

Поскольку за основу была взята хорошо освоенная в производстве машина с эскизным проектом проблем не возникло. Его показ представителям НКТП состоялся уже в декабре 1943 года, практически параллельно с развертыванием массового выпуска СУ-85. Эскиз самоходной установки оснащенной 100-мм орудием был одобрен и 27 декабря ГКО своим постановлением №4851 официально утвердил предложенный проект. Разумеется, реализовать установку 100-мм орудия в корпус СУ-85 предстояло УЗТМ, который сам являлся инициатором проекта. Не теряя времени даром, буквально на следующий день (28 декабря), НКТП издал приказ № 765 в котором поэтапно предписывалось сделать следующее.

На первом этапе к 15 января 1944 года надлежало создать среднюю САУ на базе танка Т-34 и вооружить её 100-мм пушкой С-34 конструкции ЦАКБ. Отсюда возникает вопрос – почему не Д-10? Возможно, дело заключалось в желании ЦАКБ отыграться за явно неудачные предыдущие артсистемы, предназначенные для установки на танки и самоходные орудия. Если вспомнить, то центральное КБ вполне успешно справлялось с проектированием полевых орудий, но с пушками С-18 и С-31 вышел явный “прокол”.

Второй этап должен был завершиться к 20 февраля изготовлением опытного образца самоходного орудия и предоставлением его на заводские испытания. При этом, орудие С-34 предстояло изготовить на заводе №92 к 25 января.

Третий этап предполагалось начать с 25 февраля, когда САУ поступила бы на государственные испытания. Как известно, любой план, даже самый жёсткий, был выполним далеко не всегда. То же случилось и с самоходкой СУ-100.

Пушка Д-10С, обладая практически такими же габаритами, как и Д-5С, очень удачно вписалась в корпус самоходного орудия. Доработки потребовались минимальные, поэтому уже в конце февраля 1944 года первый прототип 100-мм самоходного орудия успешно прошел заводские испытания. Машина прошла 150 км и выполнила 30 выстрелов без единой существенной поломки.

Спустя несколько дней, 3 марта 1944 года, прототип был передан на государственные испытания, проводившиеся с 9 по 27 марта на Гороховецком полигоне. За неполные три недели самоходка прошла 864 км и произвела 1040 выстрелов без каких-либо серьёзных нареканий. После этого, 14 апреля 1944 года, руководство завода начало готовиться к серийному производству новой САУ. Военная комиссия пришла к выводу, что 100-мм самоходка оснащенная орудием Д-10С пригодна к принятию на вооружение РККА под официальным индексом СУ-100, но с внесением ряда доработок и улучшений:

- ввести блокировку электроспуска для устранения самопроизвольных выстрелов при неподготовленном орудии или неожиданно для заряжающего;

- улучшить рабочее место командира;

- улучшить крепление орудия “по-походному”;

- улучшить вентиляцию боевого отделения;

- улучшить крепление боеприпасов;

- изъять смазку газойлем коленчатого вала двигателя и заменить её смазкой авиамаслом;

- улучшить конструкцию защелок люков и крышек.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_1.jpg

С 24 по 28 июня прошли испытания “эталонного” СУ-100, в ходе которых самоходка сделала 923 выстрела, включая стрельбу по трофейным танкам и самоходным орудиям. Хотя основными “противниками” выступали “тигр”, “пантера” и “фердинанд” результаты были получены весьма впечатляющие. Бронебойный выстрел УБР-412 пробивал лобовую броню первых двух танков на дистанции до 1500 метров, но с “толстокожей” немецкой самоходкой (толщина лобовой брони которой составляла 200 мм) такого эффекта добиться не удалось. Тот же боеприпас мог пробить только борт толщиной 120-мм, но на дистанции до 2000 метров. Конечно, в боевых условиях таких показателей удавалось достичь далеко не всегда.

После доработок, постановлением ГКО №1631 от 3 июля 1944 года, самоходное орудие СУ-100 было принято на вооружение. Выпуск самоходок было решено развернуть на УЗТМ. В производстве 72% деталей заимствовались от Т-34, около 4% - от СУ-122, 7,5% - от СУ-85 и лишь 16,5% деталей (связанных с установкой новой пушки) проектировались заново. Однако не всё было так хорошо. Если с выпуском корпусов и шасси завод справлялся без проблем, то поставки орудий Д-10С шли с задержками. Образовалась ситуация, аналогичная с ИСУ-152, для которых не хватало “самоходных” пушек-гаубиц МЛ-10. Чтобы не терять времени даром в корпуса СУ-100 начали устанавливать 85-мм пушки Д-5С, а полученные таким образом “гибриды” стали обозначать как СУ-85М. Помимо усиленного бронирования “85-й” получил возможность перевозить с собой увеличенный боекомплект, который составлял теперь из 60 унитарных выстрелов. Производство СУ-100 и СУ-85М продолжалось параллельно с июля по август 1944 года включительно, пока УЗТМ не перешел на изготовление только “соток”. В общей сложности, до марта 1946 года, в Советском Союзе было собрано 3037 самоходных орудий СУ-100.

 

СУ-100-2 – ответ ЦАКБ
1944 г.

Чертежи орудия С-34 ЦАКБ подало на УЗТМ своевременно, но “местные” специалисты почти сразу определили, что данная артсистема для установки на танковое шасси в предложенном виде не годится. Предварительные расчеты показывали, что при установке С-34 в стандартную рубку СУ-85 слишком большая ширина казенной части орудия приводила к крайне нежелательным последствиям. При наведении вправо гильзоулавливатель сильно перекрывал свободное пространство и упирался в подвеску второго опорного катка, что не позволяло разместить там место для механика-водителя. В этом случае пришлось бы перепроектировать корпус, что неизбежно вело к увеличению массы САУ на 3500-3800 кг. Вслед за этим пружинную подвеску следовало заменить на торсионную, что также требовало массы доработок в ходовой части. В результате получался бы не модернизированный вариант СУ-85, а совершенно новая боевая машина.

Специалисты УЗТМ обратились к ЦАКБ с просьбой провести изменения в конструкции С-34, но встретили категорический отказ и требование приспособить самоходку под орудие. Тогда оставался “аварийный” шаг – использовать орудие Д-10С конструкции завода №9. И всё же, представителям ЦАКБ удалось “продавить” своё орудие и настояли его на установке в корпус СУ-100.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_15.jpg

Испытания пушки С-34, начавшиеся ещё в феврале 1944 года, проходили трудно и с большими задержками. Впервые его установили на прототип тяжелого танка ИС-5 (Объект 248), но уже 20 апреля его демонтировали и перевезли на завод №100. Предварительная оценка показала, что установка С-34 в корпус СУ-85 исключена. Спустя два дня об этом поставили в известность наркома танковой промышленности, но результат был получен совершенно обратный. Совместным приказом четырех высших инстанций от 30 апреля (НКТП, НКВ, начальника ГАУ и командующего БТВ РККА) заводу предписывалось провести все необходимые работы по изготовлению СУ-85 с пушкой С-34. Работы предстояло завершить в течении недели и к 10 мая 1944 года предоставить прототип для испытаний. Выполнить задание в срок не удалось – доводка орудия затянулась и готовый к установке в САУ образец был поставлен только 5 мая. Ради этого ЦАКБ пришлось даже пойти на некоторые уступки. Заводом №9, отвечавших за изготовление С-34, были проведены следующие изменения: ширина люльки уменьшена на 160 мм, изготовлены новые вставные цапфы и удален прилив под спаренный пулемет. Кроме этого, пришлось изготовить новую рамку орудия, поворотный механизм, походное крепление и установку прицела. Но даже в этом виде С-34 оказалась далекой от оптимального варианта орудия для самоходки.

В итоге, прототип самоходного орудия СУ-100-2, оснащенный этой артсистемой, был готов только в июле 1944 года. Совместных испытаний с СУ-100 он не выдержал по причине невысокой надежности орудия и его неприспособленности для установки в стандартную рубку от СУ-85. Самое интересное, что Д-10С и С-34 использовали одинаковую номенклатуру боеприпасов и почти не отличались по таким показателям, как бронепробиваемость и начальная скорость снаряда. Тем не менее, орудие конструкции ЦАКБ оказалось слишком крупногабаритным и перетяжелённым для СУ-100, поэтому выбор был сделан в пользу Д-10С.

Конструкция СУ-100

Конструктивно средняя противотанковая самоходная установка СУ-100 была во многом аналогична более ранней СУ-85. Основные отличия между двумя этими машинами касались только в типе артиллерийской системы и связанных с неё доработок корпуса.

Ходовая часть СУ-100, полностью заимствованная от СУ-85, включала следующие компоненты (применительно на один борт):

- пять опорных катков диаметром 830 мм с резиновыми бандажами и индивидуальной пружинной подвеской;

- переднее направляющее колесо, литое, с кривошипным механизмом натяжения гусениц;

- заднее ведущее колесо с шестью роликами для зацепления с гребнями гусеничных траков;

- гусеница состояла из 72 литых стальных траков шириной 500 мм и шагом 172 мм (36 с гребнем и 36 без гребня), полная масса гусеницы - 1150 кг.

Из-за возросшей массы толщину пружин подвески увеличили с 30 до 34 мм. В остальном элементы ходовой части изменений не претерпели и были полностью взаимозаменяемы с танками Т-34 и самоходками СУ-85.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_nvkvn_3.jpg

Корпус имел сварную конструкцию и собирался из листов катаной броневой стали. Конструктивно он состоял из днища, носовой и кормовой частей, бортов, крыши боевого отделения и крыши моторно-трансмиссионного отделения. Бронирование самоходки было дифференцированным. Носовая часть корпуса имела клиновидную форму и была образована двумя наклонными броневыми листами. Верхний бронелист толщиной 75 мм устанавливался под углом 50°. В нем со смещением к правому борту был сделан вырез под установку орудия, слева находился люк закрываемый броневой крышкой с двумя смотровыми приборами. Нижний лобовой бронелист имел толщину 45 мм и устанавливался под углом 55°. К нему приварилось два буксировочных крюка.

Борта и корма рубки также имели небольшой наклон, но толщина брони ограничивалась 45 мм. Здесь же крепились десантные поручни, кронштейны наружных баков и бонки крепления запасных частей и принадлежностей. Вдоль бортов располагались надгусеничные полки, заканчивающиеся грязевыми “крыльями”. На полках устанавливались ящики ЗИП, по одному слева спереди и сзади справа.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_armor_1.gif

Крыша боевого отделения выполнялась из цельного листа брони толщиной 20 мм в котором монтировались: колпак стопора пушки, двухстворчатый люк панорамы, двухстворчатый посадочный люк (Г-образной формы), командирская башенка, вытяжной вентилятор со сферическим бронеколпаком. В нижней части корпуса, выполненной из бронелиста толщиной 20 мм, находились отверстия под кронштейны крепления опорных катков, натяжных и ведущих колес. К кормовой части бронелиста приваривался картер бортовой передачи.

Моторно-трансмиссионное отделение было защищено броневой коробкой, состоящей из двух кормовых бронелистов толщиной 45 мм, двух наклонных бортовых и трех верхних бронелистов. Хотя толщина бортовых листов МТО была аналогичной боевому отделению их угол установки был увеличен. В верхних боковых бронелистах были сделаны вырезы для продольных жалюзи и трех лючков, предназначенных для доступа к маслобаку и и шахтам подвески четвертого и пятого катков. Сверху боковые листы закрывались выпуклыми бронеколпзками с сетками для прохода воздуха к жалюзи. Трансмиссионное отделение имело откидную выпуклую крышку из листового металла с пятью окнами, закрытыми сеткой. К нижнему кормовому бронелисту монтировались картеры боковых передач, два буксирных крюка и две петли верхнего откидного листа. Верхний бронелист был откидным и имел в центре люк с крышкой, а по бокам были сделаны вырезы с бронеколпаками для выхлопных труб.

Днище корпуса было “наборным” и собиралось из четырех листов брони толщиной 20 мм, соединяемых сварными швами с усиленными накладками. В средней части днища справа был сделан аварийный люк (крышка открывалась вниз-вправо).

Самоходка оборудовалась тем же двигателем, что и её предшественники. В МТО устанавливался 12-цилиндровый 4-тактный бескомпрессорный дизель В-2-34 номинальной мощностью 450 л.с. при 1700 об\мин. Эксплуатационная мощность составляла 400 л.с. при 1700 об\мин., максимальная – 500 л.с. при 1800 об\мин. Для очистки воздуха поступавшего в цилиндры двигателя использовался воздухоочиститель “Мультициклон”. Запуск двигателя мог производится электростартером СТ-700 мощностью 15 л.с. или сжатым воздухом, для чего имелось два баллона в отделении управления.

Обычно для В-2-34 использовалось дизельное топливо ДТ, но также допускалось использование газойля марки “Э” по ОСТ 8842. Основной запас горючего находился в 400-литровом топливном баке размещенном в кормовой части корпуса. Топливо подавалось к двигателю с помощью насоса НК-1. На бортах МТО могли крепиться 95-литровые запасные топливные баки.

Система смазки была циркуляционной и под давлением от шестеренчатого трехсекционного масляного насоса. Ёмкость маслобаков составляла 80 литров. Система охлаждения – жидкостная, закрытая, с принудительной циркуляцией. По обе стороны двигателя монтировались два трубчатых радиатора ёмкостью 95 литров наклоненных в его сторону.

Трансмиссия самоходки СУ-100 не отличалась от танковой и состояла из многодискового главного фрикциона сухого трения, ручной 5-скоростной коробки передач (с постоянным зацеплением шестерен), многодисковых бортовых фрикционов, одноступенчатых бортовых передач и плавающих ленточных тормозов.

Электрооборудование было выполнено по одноприводной схеме с напряжением в сети 12 и 24В. В его состав входил генератор ГТ-4563А мощностью 1кВт и четыре аккумуляторные батареи 6-СТЭ-128 ёмкостью 128 А\ч каждая. К потребителям электрической энергии относились стартер СТ-700 с пусковым реле для пуска двигателя, два мотор-вентилятора МВ-12, обеспечивавших вентиляцию боевого отделения, приборы наружного и внутреннего освещения, сигнал ВГ-4 для наружной звуковой сигнализации, электрический спуск ударного механизма пушки, обогреватель защитного стекла прицела, электрозапал дымовых шашек, радиостанция и внутреннее переговорное устройство, аппараты телефонной связи между членами экипажа.

На СУ-100 ранних выпусков устанавливалась коротковолновая приёмо-передающая симплексная радиостанция 9-РС или 9-РМ, обеспечивавшая связь на дистанции до 25 км. Для связи между членами экипажа использовалось внутреннее переговорное устройство ТПУ-3-бис-Ф.

Вооружение СУ-100 состояло из 100-мм пушки Д-10С образца 1944 года с длиной ствола 56 калибров. Полная масса составляла 1435 кг. Орудие имело углы горизонтального наведения в пределах 16° и вертикального от -3° до +20°. Максимальная длина отката при выстреле не превышала 570 мм. Основной спусковой механизм был электрическим, но имелся также механический ручной. В комплекте с пушкой Д-10С устанавливались телескопический шарнирный прицел ТШ-19 (для стрельбы прямой наводко
й), а также боковой уровень и панорама (для стрельбы с закрытых позиций). Практическая скорострельность орудия 5-6 выстрелов в минуту.

Пушка монтировалась в вырезе лобового бронелиста и защищалась неподвижной бронировкой сложной формы, которая крепилась к корпусу болтами. Снаружи установка пушки защищена подвижной броневой сферической маской.

Боекомплект орудия состоял из 33 выстрелов, размещенных на стеллажах в задней части (восемь снарядов) и с левого борта (17) боевого отделения, а также на полу справа (восемь снарядов) Номенклатура боеприпасов для Д-10С оказалась весьма широкой, особенно ближе к кону войны. В её состав вошло шесть типов выстрелов:

УБР-412 – унитарный патрон с бронебойно-трассирующим остроголовым снарядом БР-412 и взрывателем МД-8

УБР-412Б – унитарный патрон с бронебойно-трассирующим тупоголовым снарядом БР-412Б и взрывателем МД-8

УО-412 – унитарный патрон с осколочной морской гранатой О-412 и взрывателем РГМ

УОФ-412 – унитарный патрон с осколочно-фугасной гранатой ОФ-412 и взрывателем РГМ

УОФ-412У – унитарный патрон с осколочно-фугасной гранатой ОФ-412 с уменьшенным зарядом и взрывателем РГМ

УД-412 – унитарный дымовой выстрел массой 30,1 кг со взрывателями РГМ, РГМ-6, В-429

УД-412У – унитарный дымовой выстрел массой 30,1 кг со взрывателем В-429

УБР-421Д – унитарный патрон с бронебойно-трассирующим снарядом с баллистическим бронебойным наконечником БР-412Д

УБК9 – унитарный патрон с кумулятивным снарядом БК5М

Унитарный патрон с бронебойно-подкалиберным снарядом.

Последние три типа снарядов появились в боекомплекте СУ-100 только после окончания войны, так что после 1945 года стандартная комплектация включала 16 осколочно-фугасных, 10 бронебойных и 7 кумулятивных выстрелов. Таким образом, самоходная установка СУ-100 являлась больше многофункциональным штурмовым орудием, чем специализированным противотанковым средством.

Дополнительно в боевом отделении укладывались два 7,62-мм пистолета-пулемета ППШ с боекомплектом 1420 патронов (20 дисков), 4 противотанковых гранаты и 24 ручные гранаты Ф-1. Для постановки дымовой завесы на поле боя на корме машины устанавливались две дымовых шашки МДШ, поджиг которых производил заряжающий с помощью включения двух тумблеров на щитке МДШ, установленного на моторной перегородке.

Приборы наблюдения были немногочисленны, но весьма удачно размещены на корпусе самоходки. Водитель в походном положении вёл машину с открытым люком, а в боевом использовал оптические смотровые приборы с броневыми крышками. В командирской башенке, располагавшейся по правому борту, имелось пять смотровых целей с бронестеклами. На крыше монтировался прибор наблюдения МК-4.

Стандартная окраска СУ-100 была защитно-зеленой по всем поверхностям. На бортах боевой рубки белой краской наносились трехзначные номера и опознавательный знак части. В зимний период самоходки окрашивались легкосмываемой белой краской. Иногда на крыше и бортах рубки могли наноситься знаки для опознавания с воздуха. Это могли быть круги и полосы, но в одном из случаев имело место использование белых крестов. На бортах допускалось нанесение надписей и лозунгов, например: “Советский старатель”, “За Родину” и т.д.

 

Новый калибр - 122 или 85?
1944 г.

Успех конструкции СУ-100 стал очевиден ещё до поступления этих самоходок в войска. В связи с этим в июле 1944 года КБ УЗТМ, в лице главного конструктора Л.И.Горлицкого, выступило с предложением оснастить САУ более мощной артиллерийской системой.

Самым простым вариантом казалась тогда установка в стандартной рубке подходящего по габаритам более крупнокалиберного орудия – и такое как-раз нашлось. Речь шла о 122-мм пушке Д-25С, разработку которой завершило в это же время КБ завода №9 НКВ. Переделок почти не понадобилось. Была лишь незначительно изменена маска орудия и размещение боекомплекта. Новая самоходка получила обозначение СУ-122П и поступила на испытания в конце лета. Сравнительно с серийной СУ-100 положительный эффект был достигнут только в плане воздействия осколочно-фугасного боеприпаса (почти в два раза), в то время как бронепробиваемость орудия Д-25С оказалась такой же, как у Д-10С. При условии наличия в войсках 122-мм самоходных систем на базе ИС-2 о серийного производства СУ-122П отказались.

Второй вариант заключался в оснащении самоходки орудием меньшего калибра, но с увеличенной дульной мощностью. Если вспомнить, то в 1942-1944 гг. немецкая армия получала на вооружение большое количество САУ с орудиями калибров 75-мм или 88-мм – вспомнить хотя бы Jagdpanzer IV или тех же “Ferdinand”. При более слабом воздействии фугасного снаряда они отличались отличной бронепробиваемостью, хорошей защищенностью и могли перевозить больший боекомплект. Этот путь избрал и начальник ЦАКБ В.Г.Грабин – ещё в феврале 1944 года он выступил с предложением создать 85-мм пушку большой мощности, причем сделал это весьма оригинальным способом.

За основу была взята всё та же пушка С-34 у которой стандартный ствол был заменен на 85-миллиметровый. А вот гильзу планировалось использовать 100-мм от орудия Б-34 или 122-мм от орудия Д-25 (или его аналога). В последнем случае это было мало выполнимо, поскольку 122-мм артсистемы имели раздельно-гильзовое заряжание, а 85-мм орудие – унитарное. В итоге пришли к выводу, что можно использовать 100-мм гильзу с усиленным зарядом.

Для доработок выбрали неудавшийся прототип СУ-100-2, на который была установлена 85-мм пушка С-34-I увеличенной мощности. Самоходка получила обозначение СУ-85ПМ, но расчет на успех ЦАКБ не оправдался. Снаряд вёл в полёте себя нестабильно, поскольку не был рассчитан на увеличившуюся начальную скорость. Хотя, на дистанции 1000 метров несколько раз удалось пробить бронеплиты толщиной 120 и 140 мм от дальнейших работ по СУ-85ПМ отказались.

Похожая участь постигла и опытный образец СУ-100 оснащенный 85-мм артсистемой Д-10-85. Она была создана по тому же принципу, что и С-34-I (с использованием гильзы от Б-34), причем ствол был удлинен гладкоствольной дульной надставкой. На испытаниях, проведенных в январе-феврале 1945 года, удалось достичь начальной скорости снаряда 1050 м\с, правда при этом наблюдался срыв ведущих поясков снарядов и их кувыркание в полёте. Выход был найден в увеличении количества поясков, но это повлекло бы за собой усложнение производства боеприпасов. Так было принято решение не изготовлять больше подобные “гибриды”, как не имеющих перспектив и резерва для развития.

От Венгрии до Китая
Боевое применение СУ-100 в 1945 году

Перевооружение самоходно-артиллерийских частей, ранее оснащенных СУ-85, началось с ноября 1944 года. По новому штату № 010/462 каждый полк должен был иметь 382 человека личного состава, 21 самоходную установку СУ-100 и другую вспомогательную технику, включая ремонтно-технические автомобили и топливозаправщики.

С декабря 1944 года приступили к формированию трех средних самоходно-артиллерийских бригад РВГК в составе трех полков СУ-100 в каждом. Бригаде полагалось иметь 1492 человека личного состава, 65 СУ-100 и три СУ-76. Эти подразделения получили следующие названия: 207-я Ленинградская, 208-я Двинская и 209-я.

На фронт они были отправлены в январе-феврале 1945 года, поступив в распоряжение 2-го Украинского (207-я и 209-я сабр) и 3-го Украинского фронтов (208-я сабр). Позднее, в марте-мае 1945 года, в Белорусско-Литовском военном округе была сформирована 231-я бригада. Помимо этого батареи СУ-100 передавались в состав танковых полков и бригад.

Не успев к освобождению Украины и Белоруссии самоходные орудия СУ-100 сыграли важную роль в сражениях на территории стран Восточной Европы, Германии и Австрии.

Первой важной битвой в длинном боевом пути СУ-100 стала операция по уничтожению войск противника в районе Будапешта. Поздней сенью 1944 года советским войскам удалось блокировать город, но находившая в “кольце” немецко-венгерская группировка была очень сильна. Пришлось перебрасывать резервы – в декабре в распоряжение командования 3-го Украинского фронта прибыл 1-й гвардейский танковый корпус И.Н.Руссиянова. Любопытно, что это подразделение было создано из остатков частей 100-й стрелковой дивизии (!), фактически в одиночку оборонявшей Минск тремя годами ранее. За это время корпус несколько раз убывал на переформирование и перед отправкой в Венгрию получил весьма разношерстный состав. Соединению Руссиянова достались как сравнительно новые Т-34, так и “поношенные” М4А2 “Sherman”, переданные из других подразделений. Для усиления корпуса в его состав ввели сразу три самоходно-артиллерийских полка оснащенных 59 новейшими СУ-100. Выгрузившись на восточном берегу Дуная командование поручило самоходчикам вести наступление в район Бичке, пока противник не успел там закрепиться. В течении 4 января экипажи трех полков СУ-100 и пехотные подразделения обошли с фланга 93-ю стрелковую дивизию немцев и устремились в тылы противника. Населенный пункт был занят советскими войсками, которые перешли к обороне в ожидании контрудара. Поскольку его направление оставалось неизвестным силы полков сильно растянули по фронту. К утру 6-го января два полка СУ-100 передали в оперативное подчинение 18-го тк, сильно пострадавшего в недавних боях у селения Байна. Боевое крещение “соток” состоялось 7-го января под Жамбеком.

В этот день немцам удалось продавить оборону 49-го стрелковой дивизии, соединения которой начали отступать. Оставшись наедине с противником экипажи 382-го сап были вынуждены отбиваться всеми имеющимися средствами. Немецкое наступление было остановлено дорогой ценой – было уничтожено 9 и подбито ещё 2 самоходки.

Впрочем, самое ожесточенное сражение, вылившееся во встречный танковый бой, разгорелось 9-го января под Замолем. Получив приказ контратаковать противника части 1-го гв. бригада напоролись на сильную противотанковую оборону. Около полудню в районе Дьюлы немцы ввели в бой значительные танковые, что привело к обоюдным большим потерям – за этот день бригада потеряла 18 танков (в основном “Sherman”) и более 600 человек личного состава.

Далее 382-й полк был передан в подчинение 21-й стрелковой дивизии и принял участие в обороне Секешфехервара, а самоходки 1-й гв.бригады, в составе двух батарей, отправили к Барачке и Фельше-Бельше. Именно здесь гвардейцы были атакованы танковыми соединениями дивизий SS “Viking” и “Totenkompf”. Противник у СУ-100 был более чем достойный – помимо различных StuG и Pz.IV немцы ввели в бой тяжелые танки Pz.VI “Tiger” и Pz.VI “Konigtiger”. Противнику удалось вбить “клин” в порядки двух кавалерийских дивизий, практически не имевших танков, и пробиться к Барачке. Утром 24-го января вермахт перешел в генеральное наступление с участием сразу трех танковых дивизий IV корпуса, но успеха не имел и на этом атака выдохлась.

В общей сложности, в период с 19 по 25 января (за время операции “Conrad II”) 1-я гвардейский механизированный корпус потерял 54 “американца” и 17 СУ-100. Начало для “соток” вроде бы выглядело не очень радужным, но не надо забывать, что в ряде случаев самоходки использовались в качестве штурмовых орудий и действовали без поддержки пехоты и танков.

В связи с обострением обстановки командование фронтом 25 января ввело в сражение последние резервы, включая 145-й сап оснащенный СУ-100. Фронт удалось стабилизировать к 30 января, после чего начался разгром оставшихся сил противника. Штурм Будапешта завершился 15 февраля, когда остатки IX горного корпуса SS пошли на прорыв и даже смогли добиться некоторых успехов. Правда, из 28.000 немецких и венгерских солдат к своим сумели пробиться около 800. Однако, битва на венгерской земле на этом не закончилась.

Для разгрома оставшихся немецко-венгерских сил советское командование спланировало операцию и озера Балатон. Хотя бронетанковые войска РККА тоже понесли сильные потери их ударный потенциал был всё ещё сильным. При проведении Балатонской операции отличились 207-я, 208-я и 209-я самоходно-артиллерийские бригады, которые до этого числились в резерве. К 10 марта общее количество СУ-100 составляло уже 188 машин за вычетом потерь.

Оборонительное сражение развивалось успешно для советских войск, но обе стороны несли значительные потери. Командование 28-й армии вынуждено было перебросить на передний край фронта 208-ю бригаду, передав её в подчинение 135-й стрелковому корпусу, но эта мера явно запоздала. Самоходки получили приказ выдвигаться утром 9 марта двумя полками в район Надьхерчек – Дег, а третий полк оставили в армейском резерве в районе Шар. Подготовка к маршу практически не велась, поэтому на шоссе Цеце - Секешфехервар 1068-й полк попал под удар прорвавшихся немецких танков и потерял 14 из 21 самоходок.

В аналогичной ситуации месяцев позже оказался другой полк воевавший в Словакии. Сейчас широко известна послевоенная фотография с тремя сгоревшими СУ-100 на дороге под Брно. Все самоходки были подбиты огнем единственной немецкой противотанковой САУ, стрелявшей из засады. Это лишний раз доказывало, что даже поверженного врага не стоило сбрасывать со счетов и перед маршем стоило провести разведку. С другой стороны, бронирование СУ-100 явно не выдерживало огня из 75-мм и 88-мм противотанковых орудий.

Отыграться за этот проигрыш тогда не удалось. Всего же, за 8-9 марта, 208-я бригада подбила и уничтожила 14 вражеских танков и САУ, а также 33 бронетранспортеров. Собственные боевые потери составили 12 самоходок, 8 из которых сгорели.

В течении 10-го марта, отражая контратаку сил противника, существенный урон ему нанесли экипажи 1951-го и 1953-го полков. Так, СУ-100 под командира батареи старшего лейтенанта А.Кочерги, а также боевые машины младших лейтенантов Ворожбицкого и Самарина, подбили и сожгли по три немецких танка и САУ. На другом участке фронта батарея 1952-го полка под командованием капитана Васильева подбила три “королевских тигра” не понеся собственных потерь.

В тот же день 1953-й полк был передан 5-му кавалерийскому корпусу и получил задачу организовать засаду и уничтожить немецкие войска, пытавшиеся прорваться из окружения в районе Шимонторниа. Замаскировав свои машины в лесу, через которые готовились провести атаку немцы, экипажи организовали скрытые огневые позиции. Утром 11 марта в атаку пошли 14 немецких танков, включая тяжелые. По сигналу САУ вышли на позиции и открыли огонь с дистанции 1500 метров. Несмотря на большое расстояние сразу немцы потеряли три танка и вынуждены были прекратить атаку.

Действия экипажей самоходок заслужили самой высокой оценки, однако в виду больших потерь в танках, доходивших к концу Балатонской операции до 50-70%, в течении 11-12 марта батареи СУ-100 использовались по несвойственному им предназначению – непосредственной поддержки пехоты. Результат был вполне ожидаемым и привел к утрате нескольких десятков машин, большая часть из которых не подлежала восстановлению. Достаточно сказать, что в 208-й сабр, по состоянию на 5 марта, находилось 63 “сотки”, но к 16 марту их число уменьшилось до 23.

Главным результатом сражения в Венгрии стало закрепление практики засад, реализация которой началась ещё в 1944 году с применением СУ-85. Как правило, батарея “соток” маскировалась в лесу или на обратных склонах гор, а огневые позиции устраивались в 100-200 метрах впереди. Рядом оборудовался наблюдательный пост, на котором находился офицер и командирская СУ-76 и Т-34. При появлении противника самоходки делали несколько выстрелов и уходили к укрытиям, не давая противнику обнаружить себя. В случае, если среди атаковавших поднималась паника, “расстрел” велся дальше. Обычно же СУ-100 открывали огонь с дистанции 1000-1300 метров, причем снаряды выпущенные из пушки Д-10С часто накрывали цель с первого раза. Для средних танков типа Pz.IV это заканчивалось частичным разрушением корпуса, а в броне “пантер” и “тигров” возникали большие проломы.

В отчете о боевых действиях в оборонительных боях под Будапештом отмечалось, что самоходки СУ-100, при чуть больших габаритах, имеют существенное преимущество перед СУ-85 по огневой мощности. Хотя скорострельность Д-10С в боевых условиях составляла 3-4 выстрела в минуту (5-6 у пушки Д-5С-85) масса выстрела заметно компенсировала это отставание. Также было отмечено, что “лобовая часть СУ-100 для легкой и средней артиллерии неуязвима, для тяжелых танков и артиллерии калибра 88-мм лобовая броня недостаточна, очень хрупкая”. Из недостатков нарекания поступали в адрес тугой работы механизмов наведения пушки и большая уязвимость прицельных приспособлений. Кроме того, высказывалось пожелание оснастить СУ-100 пулеметов, как это делалось на тяжелых ИСУ-152. В итоговом заключении указывалось, что 100-мм самоходки являются “самыми эффективными средствами борьбы с тяжелыми танками противника”.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_yad_la_shiryon_1.jpg

После разгрома 6-й танковой армии вермахта у озера Балатон советские войска приступили к освобождению западных районов Венгрии, южной части Чехии и Словакии, а также Австрии. Противник был сильно обескровлен, но не думал капитулировать. Даже наоборот – на отдельных участках фронта немецкие и венгерские войска переходили в контратаки.

По состоянию на 16 марта 1945 года в состав группы армий “Юг” входило не менее 260 самоходных орудий (в основном StuG III и Stug IV), 42 зенитные САУ, 423 “пантеры” и 102 “тигра” и “королевских тигра”. Так что противник у советских противотанковых самоходок был более чем достойный. Дополнительным “стимулом” к укреплению дисциплины и обороноспособности немецких и венгерских частей стало введение военно-полевых судов, для которых было достаточно одного офицера. Отставшие от своих частей солдаты и офицеры в ряде случаев расстреливались на месте. Советское командование через Секегфехервар, Папа и Шопрон в направлении на Вену. Для Венской наступательной операции были сконцентрированы силы 2-го и 3-го Украинского фронта. Помощь им оказывали румынские и болгарские армии, наступавшие в южной Словакии. В общей сложности почти 900 немецким боевым машинам к концу февраля противостояло всего 705 советских танков и САУ, но резервы были на подходе.

На направлении главного удара предстояло действовать частям 3-го Украинского фронта, в составе которого находился уже знакомый нам 1-й механизированный корпус, где оставалось 17 СУ-100. Если на 5 марта фронт располагал всего 428 танками и САУ (что было следствием тяжелых потерь в Венгрии), то к 16 марта их количество увеличилось до 728. Основную часть сил составляли Т-34 и СУ-76, но в отличии от других операций здесь было сосредоточено большое количество тяжелых и средних самоходных орудий. Например, в составе 9-й гвардейской армии и 207-й самоходной артиллерийской бригады 20 СУ-100 и три американских СУ-57 и всего две “тридцатьчетверки”. Благодаря слаженным действиям авиации, пехоты и бронетехники советским войскам удалось овладеть городом Дьер и начать наступление в Австрии. Большую роль здесь сыграли удачные действия 1-го мехкорпуса. В начале апреля разгорелись ожесточенные бои у Винер-Нейштадт, Кроме того, севернее Вараждина силы наступавших были увеличены за счет подоспевших подразделений югославской армии. Бои за Вену продолжались с 5 по 13 апреля – удары наносились с трех направлений, но к центру города удалось выйти только спустя четыре дня после начала операции. Здесь самоходные орудия СУ-100 не слишком широко в открытых столкновениях с бронетехникой противника, поскольку к тому моменту её основная часть была выбита из боёв.

На немецкой земле СУ-100 впервые появились в середине января 1945 года, во время проведения Восточно-Прусской наступательной операции. Продвижение советских войск было довольно медленным в связи с глубоко эшелонированной немецкой обороной, поэтому, для закрепления тактического успеха в сражение были введены резервы. В бой пошел 1207-й сап 186-й танковой бригады и 381-й сап 178-й танковой бригады. Днем 17-го января “сотки” выдержали трудный бой, но не позволили противнику сорвать планы командования по окружению и разгрому немецкой группировки. Здесь же немцам достались и первые трофеи.

Берлинская битва стала последним крупным сражением в Европе. Советские войска в апреле 1945 года зажали противника в плотное кольцо, но это совершенно не означало, что битва будет легкой. Вермахт ещё располагал значительными резервами, в том числе и танковыми, не учитывать которые было бы большой ошибкой. Жестокие бои разгорелись уже на подступах к Берлину.

С юга наступала 1-я гвардейская танковая армия в составе двух гвардейских танковых корпусов. На 23 апреля 11-й гв.тк под командованием генерала М.Е.Катукова располагал следующими силами: 57 Т-34, 18 ИСУ-122, 8 СУ-100, 5 СУ-85, 2 СУ-57 и 10 СУ-76. Соседний 8-й гв.тк имел несколько другой состав: 72 Т-34, 8 ИС-2, 9 СУ-100, 4 СУ-85, 2 СУ-57, 17 СУ-76. Небольшое количество “соток”, как и других противотанковых САУ, можно объяснить только их быстрым “выбиванием” из частей первой линии, поскольку они нередко действовали на острие танкового удара.

Армия наносила удар с южного направления с задачей окружить и разгромить остатки дивизии SS “Nordland” и частей берлинского гарнизона. После нескольких дней кровопролитных боёв части 11-го гв.тк находились в центре Берлина и 29 апреля получили задачу очистить от противника парк Тиргартен и частями 8-го гв. механизированного корпуса войти в связь с 2-й гв. танковой армией. К этому времени в корпусе оставалось 42 Т-34 и 25 различных САУ, включая 10 СУ-100. Небольшие потери в самоходках были обусловлены их грамотным использованием и прибывшим пополнением из тыловых частей. Хотя к утру 30 апреля удалось очистить парк и выйти к рейхстагу корпус понес потери и не смог форсировать Ландвер-канал в виду отсутствия средств для переправы. Спустя несколько часов корпус передал свои позиции другому подразделению и получил приказ оставшимися силами (12 танков) нанести удар по Рейхстагу двигаясь вдоль канала и Рейхсканцелярии. Однако к вечеру 11-й гв.тк был выведен из боёв. Боевые потери среди СУ-185 и СУ-100 составили в общей сложности 22 машины, четыре из которых сгорели от артогня и “фаустпатронов”.

Всего, в период с 16 апреля по 2 мая 1945 г., 1-я гвардейская танковая армия потеряла безвозвратно 232 танка и САУ. По типам боевых машин эти потери распределились следующим образом: 185 Т-34, 12 ИС-2, 3 ИСУ-122, 5 СУ-85, 8 СУ-100, 16 СУ-76 и 3 СУ-57.

Действовавшая по-соседству 2-я танковая армия также продолжала упорные бои у парка Тиргартен, пытаясь взять штурмом одноименную ж\д станцию. Сопротивление немцев было очень ожесточенным, поэтому в ночь на 1 мая в Берлин был введен 9-й танковый корпус. К 25 апреля в его составе числился 1415-й сап, располагавший 11 СУ-85 и 7 СУ-100, причем все самоходки находись в резерве.

В 8:00 корпус сосредоточился в районе Симменсштадта, а в 15:00 двумя бригадами сосредоточился в северо-восточной части Шарлоттенбурга для наступления на парк Тиргартен. Для прорыва немецкой обороны была создана штурмовая группа, состоявшая из роты автоматчиков, роты танков и батареи СУ-100. Автоматчики двигались впереди, и вели огонь по окнам домов на противоположной стороне улицы. За автоматчиками шли танки, уничтожавшие огневые точки противника. СУ-100 прикрывали действия автоматчиков и танков, а также разрушали здания, в которых засел и упорно оборонялся противник. В это же время саперы подорвали стену парка, дав возможность ускорить темп наступления, однако полностью задача была выполнена только к 7:00 утра 2 мая.

В целом, подобный пример совместных действий СУ-100 и пехотных частей был довольно типичным для Берлинской операции, однако это совершенно не гарантировало полное отсутствие потерь. Именно 2-я танковая армия оказалась в наиболее тяжелом положении – к концу Берлинской было безвозвратно потеряно 209 боевых машин: 123 Т-34, 53 М4А2 “Sherman”, 7 ИС-2, 7 СУ-122, 7 СУ-100, 1 СУ-85 и 6 СУ-76. В ходе штурма Берлина было выведено из строя 18 СУ-100, причем 10 машин побили ПТО, одна подорвалась на мине и как минимум две получили попадания из “фаустпатронов”.

В это же время, в течении 26 апреля, немцы предприняли несколько контратак с целью пробиться из захлопывающейся “мышеловки” под Хальбе. Роль “тарана” играли части 21-й танковой дивизии и разведывательный батальон Frundsberg. Немцы пробивались на юг, в берлинском направлении, прокладывая путь к спасению остальным. Командование 3-й гвардейской армии, через порядки которой пробивалась 21-я дивизия, в ночь на 27 апреля усилило основной рубеж двумя стрелковыми дивизиями, вслед за которыми прибыла 71-я механизированная бригада, имевшая в своём составе 1978-й сап оснащенный самоходками СУ-100. Советским войскам удалось удержать Хальбе и уничтожить часть сил противника, хотя отдельным подразделениям немцев всё же удалось выйти из окружения.

В юго-западную группировку советских войск входила 3-я гвардейская танковая армия, которая к 24 апреля вышла к Тельтов-каналу. Входившие в неё 6-й и 9-й механизированные корпуса должны были прорваться на улицы Большого Берлина. Однако форсирование канала обернулось большими потерями – за день было потеряно более 400 человек личного состава, поскольку противник занимал здесь плотную оборону и периодически подтягивал резервы.

Тем не менее, к исходу 24 апреля 6-й гв. танковый корпус полностью переправил все бригады на северный берег канала и, развивая наступление в пригороде Лихтерфельде, вышел на линию железной дороги Берлин - Потсдам. Другим корпусам также удалось наладить переправы и форсировать Тельтов-канал к утру 25 апреля.

Бои на потсдамском направлении продолжались с переменным успехом, поскольку танковым подразделениям большую часть времени приходилось действовать без поддержки пехотных частей. Более того, днем 25-го апреля своя же авиация по-ошибке нанесла удар по передовым частям армии. В течении трех последующих дней танкистам предстояло действовать в сложных условиях, находясь под угрозой прорыва противника из “котла” под Хальбе. Война для 3-й танковой армии завершилась в районе Шенеберга и Вильменсдорфа. Интересно, что находившиеся в распоряжении армии 100-мм самоходные орудия довольно длительное время стояли в резерве. На 28 апреля количество СУ-100 было следующим: 1049-й сап – 15 единиц, 1415-й сап – 7 (и 11 СУ-85), 1818-й сап – 6 (и 4 СУ-85), 95-я танковая бригада – 5 (11 Т-34 и 1 ИС-2).

За Берлинскую операцию 3-я гв. танковая армия из 632 бронеединиц потеряла 191 танк (174 – безвозвратно) и 40 САУ (30 безвозвратно). Доля СУ-100 здесь была сравнительно невелика. С 15 апреля по 2 мая общие потери составили 32 самоходки этого типа из которых только 4 были полностью разрушены артогнем и одна сгорела после обстрела из “фаустпатронов”. Среди потерь 4-й танковой армии числилось 16 СУ-100 – это примерно десятая часть из 120 машин. Интересно, что наибольшее количество (14 единиц) пришлось на противотанковую артиллерию и только одну самоходку удалось подбить из ручного гранатомета.

Таким образом, самым опасным противником для СУ-100 были не знаменитые “фаусты”, а “труженики полей” – буксируемая и самоходная артиллерия. Её насыщенность в Берлине была весьма высока, так что подобных потерь стоило ожидать. Но в целом СУ-100 проявили себя с хорошей стороны, заслужив репутацию надежной и мощной боевой машины.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_misfit_brigade_kino_1.jpg

В августе 1945 года на Забайкальский фронт были переброшены 208-я и 231-я бригады, которым предстояло принять участие в разгроме Квантунской армии. В качестве противотанкового средства СУ-100 в Китае практически не использовались, да и достойных противников у них здесь почти не было. Серьёзную угрозу могли составить только средние танки “Шинхото Чи-ха” оснащенные 47-мм пушкой, но только при условии ведения огня с дистанции до 500 метров, а таких ситуаций почти не наблюдалось. Достаточно сказать, что до 1 сентября бронетаковые части РККА в боях с японскими войсками потеряли всего 78(!) танков.

 

После войны
1945-1995 гг.

Необходимость в модернизации СУ-100 назрела уже в первые месяцы их эксплуатации. Помимо выше указанных причин (высокие нагрузки при работе с механизмами наведения пушки, тонкое бортовое бронирование, отсутствие пулеметного вооружения) настоящим “бичом” всех советских самоходок военного периода было плохое вентилирование боевого отделения.

Для решения этой проблемы на машинах второй серии (октябрь-ноябрь 1944 г.) применили два вентилятора со сферическими бронеколпаками расположенных в задней части крыши справа. Самоходки третьей серии (с 20 ноября 1944 года) получили бронеколпаки в виде “колоколов”, пониженную командирскую башенку и улучшенную маску орудия. Поскольку СУ-100 считались противотанковыми самоходками их прицельные приспособления иногда ограничивалось ломающимися телескопическими прицелами. Однако, с января 1945 года, самоходки приобрели именно тот вид, который запомнился нам до настоящего времени.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/ussr/su-100/su100_czech_1.jpg

В послевоенный период модернизация СУ-100 проводилась параллельно с танками Т-34-85. С конца 1950-х гг. на самоходки начали устанавливать следующие модернизированные узлы и агрегаты:

- двигатели В-2-34М или В-2-34М-11;

- топливные насосы НК-10;

- воздухоочистители ВТИ-3 с эжекционным отсосом пыли;

- командирский прибор наблюдения ТПКУ-2Б;

- прибор ночного видения механика-водителя БВН;

- радиостанция 10РТ-26Э;

- внутреннее переговорное устройство ТПУ-47.

В боекомплекте стандартным стало наличие кумулятивных снарядов, а место пистолетов-пулеметов ППШ заняли более современные АК-47. Во второй половине 1960-х гг. появился улучшенный прибор ночного видения ТВН-2 и радиостанция Р-113. Опорные катки от Т-34-85 заменили на катки от танка Т-44 образца 1946 года.

В общей сложности, с сентября 1944 по март 1946 года, советскими танковыми предприятиями было выпущено 3037 самоходных установок СУ-100. Большая часть из них в послевоенный период была отправлена в Западную Группу Войск или передана союзным государствам.

В послевоенный период СУ-100, оставшиеся на территории Европы, играли роль сдерживающего фактора. Если вспомнить, то самым сильным танком союзников был в 1945-1947 гг. американский М26 “Pershing”. Обладая 120-мм лобовым бронированием и мощной 90-мм пушкой М3 эта боевая машина была опасным противником, но как показали немногочисленные бои с немецкими танками “американец” оказался не настолько силён, как на это рассчитывали. Достойную конкуренцию М29 мог составить только британский “Centurion”. Впрочем, оба этих танка могли стать легкими жертвами СУ-100 при грамотном использовании самоходки, как это делалось в апреле-мае 1945 года.

Первым “испытанием нервов” могло стать Берлинское восстание летом 1953 года, но тогда “сотки” держали в резерве, а всю “грязную работу” сделали Т-34-85.

Прошло три года и в октябре 1956 года СУ-100 были использованы в ходе операции по подавлению венгерского восстания. Попытка уладить конфликт на уровне руководства в Венгрии тогда закончилась полным провалом, что спровоцировало военные столкновения с применением артиллерии и танков с обеих сторон. В городских боях для разрушения опорных пунктов противника активно привлекалась самоходная артиллерия. Вместе с ИСУ-152 “сотки” из состава 33-й гвардейской механизированной дивизии (ранее дислоцированной в Румынии вблизи румыно-венгерской границы) составили основную ударную силу в уличных боях в Будапеште. Хотя применение бронетехники носило весьма широкий характер боевые потери дивизии составили всего 14 машин, среди которых был один тяжелый танк ИС-3 (уничтожен после детонации боекомплекта), 12 средних Т-35-85 и одна самоходка СУ-100. Весьма любопытно, что несколько “соток” из состава венгерской армии перешло в руки повстанцев, однако в боях они почти не использовались и впоследствии были захвачены советскими войсками.

ретьей “миротворческой” акцией, в которой приняли участие СУ-100, стала операция “Дунай”. На этот раз, весной 1968 года, усмиряли “политические беспорядки” в Праге. Самоходки принадлежали Западной Группе войск и вновь выполняли роль “сил устрашения”. После выполнения боевой задачи “сотки” вернули в места постоянной дислокации.

Последним боевым эпизодом в истории СУ-100 советской армии стала война в Афганистане. Решение об отправке устаревших “соток” на афганскую землю может показаться нелепым, но не надо забывать, что самоходная артиллерия тогда не вступала в открытые бои с моджахедами, действуя на почтительно расстоянии. Тут СУ-100 не нуждались в мощной бронезащите и успешно действовали вплоть до середины 1980-х гг., пока их не передали армии Афганистана. Без должной технической поддержки самоходки в скором времени пришли в полную негодность и были разобраны.

В Советском Союзе СУ-100 не выходил из разряда боевых машин “первой линии” вплоть до 1968 года. Столь долгой службе самоходка была обязана не только удачной конструкцией орудия, но и отличными эксплуатационными качествами. К тому же, содержать СУ-100 на вооружении было менее расходным делом. Постепенно “сотки” стали переводить в резерв, передавая их на долговременное хранение. Тем не менее, достаточно много машин продолжало использоваться в учебных целях.

Например, в течении 1981 года прошла модернизацию 121 самоходка. На СУ-100 было установлено оборудование 38-го НИИИ БТТ, которое превращало САУ в автоматические самоходные мишени, способные к прямолинейному движению и стрельбе единственным заряженным в орудие холостым выстрелом. Такие беспилотные машины использовались при проведении учений “Запад-81”, “Запад-83”, “Запад-84” и “Осень-88”.

Не редкими гостями были СУ-100 на военных парадах. Конечно, пик их “парадного использования” пришелся на 1945-1950 гг., но и в дальнейшем “сотки” периодически участвовали в военных праздниках. Последний раз в массовом количестве СУ-100 можно было видеть на парадах, проводившихся на Красной площади в честь Дня Победы в 1985 и 1990 гг. Это были модернизированные самоходки снятые с хранения и прошедшие ремонт. После этого “парадные” СУ-100 нигде больше не появлялись.

На сегодняшний день сохранилось больше десятка этих машин, причем некоторые из них находятся во вполне рабочем состоянии. Помимо САУ-памятников множество "соток" было передано в различные музеи. В нашей стране самоходки СУ-100 образца 1945 года имеются в экспозициях Музея Великой Отечественной войны в Минске и на "Линии Сталина" под Заславлем. В России "сотки" можно видеть в музее БТТ в подмосковной Кубинке, в музее на Поклонной горе, в Омске, Петербурге и других городах, а также в музее танка Т-34. "Зарубежная коллекция" СУ-100 представлена в музеях Познани, Варшавы, Самюра, Вены и Абердинского полигона.

Враги и союзники
Применение СУ-100 в армиях других стран, 1945-2007 гг.

Возможность ознакомиться с новой советской САУ первыми получили немцы, которым в ходе январских боёв 1945 года в Венгрии и Восточной Пруссии удалось захватить несколько подбитых машин. Одну СУ-100 отправили для испытаний в тыл. Мнение немецких специалистов было однозначным – противостоять 100-мм бронебойному снаряду мог только сверхтяжелый танк “Maus”, но только при условии обстрела с передней полусферы. Любой другой немецкий танк, включая “королевские тигры” мог стать легкой добычей СУ-100, особенно учитывая широкое применение их экипажами практики засад. О боевом применении СУ-100 в составе вермахта сведений не сохранилось. Впрочем, несколько машин использовались немцами на завершающем этапе боёв в Германии. К примеру, одна трофейная самоходка имелась в составе 4-й танковой дивизии и была уничтожена во встречном танковом бою в апреле 1945 года.

Второй по счету войной для СУ-100 могло стать противостояние в Корее, где в период с 1950 по 1953 гг. шёл широкомасштабный конфликт с применением всех видов техники. Советская сторона, открыто поддерживавшая Северную Корею, передала ей лишь средние танки Т-34-85 и легкие самоходки СУ-76М. Отсутствие на тот момент противотанковых “соток”, по всей видимости, мотивировалось наличием скромного количества бронетехники у южан. В любом случае, СУ-100 попали в Северную Корею лишь после стабилизации фронта и до конца войны находились в резерве. Точное количество переданных “соток” (как впрочем и другой техники) остаётся неизвестным вплоть до сегодняшнего момента. Официально СУ-100 с вооружения северокорейской армии не снимались.

овелось “соткам” постоять на страже кубинской революции. Согласно подписанным в июле 1960 года протоколам и коммюнике советская сторона начала оказывать активную военно-техническую помощь Кубе. В числе прочей техники на Остров Свободы прибыло около 30 танков Т-34-85 и самоходок СУ-100. Сколько именно “соток” было поставлено кубинской армии – не уточняется. Американское правительство отреагировало на этот шаг крайне вяло, поскольку тогда Фидель Кастро и его соратники не занимали откровенно прокоммунистической позиции. Однако спустя полгода ситуация полностью переменилась.

Резкое охлаждение отношений между Кубой и США вылилось в серию провокаций на морской границе. Апогеем стала высадка так называемой “бригады 2506”, сформированной из кубинских эмигрантов.

Десант был произведен с американских кораблей 17 апреля 1961 года в заливе Кочинос у Плайя-Ларга и Плайя-Хирон. Помощь контрреволюционерам оказывали 10 танков М4 “Sherman” и 20 бронемашин М8, но несмотря на превосходство в бронетанковых силах им не удалось достичь поставленной цели. Подразделения кубинской милиции и ополчения сдерживали противника до вечера 17 апреля, пока не подоспели армейские подразделения с танками Т-34-85. К утру 18 апреля к месту боя своим ходом прибыл весь танковый батальон из Санта-Клары, еще две танковых роты перебросили из Манагуа на трейлерах. После продолжавшейся несколько часов артподготовки восемь батальонов армии и милиции перешли в наступление. Танки Т-34-85 и САУ СУ-100 двигались позади боевых порядков пехоты, поддерживая их непрерывным огнем. К 10:30 утра они взяли Плайя-Ларга и вышли на
берег, где перенесли огонь на пытавшиеся приблизиться к берегу десантные катера. Вторжение завершилось полным разгромом “бригады 2506”.

Дальнейшая судьба кубинских СУ-100 оказалась достаточно прозаичной. По мере поступления новой техники устаревшие самоходки отправились в резерв. Одна из них была установлена в качестве памятника в Гаване.

По состоянию на 2007 год общее количество СУ-100 оценивалось в 100 единиц, которые формально ещё остаются на вооружении армии Кубы, но находятся на консервации или используются в качестве долговременных огневых точек сил береговой обороны.

Чрезвычайно мало информации о СУ-100 поставленных в 1973 году во Вьетнам. По всей видимости, это были самоходки уже снятые с вооружения СА, но прошедшие капитальный ремонт. Не исключено, что это могли быть машины чехословацкого производства. Весьма примечательно, что “сотками” предполагалось заменить более старые СУ-76М (!), которые составляли тогда основу самоходной артиллерии армии ДРВ. Впрочем, на этом данные о вьетнамских СУ-100 практически исчерпываются. В 1975 году они приняли участие в наступлении на территории Южного. По состоянию на 2007 год “сотки” всё ещё оставались на вооружении вьетнамской армии, но скорее всего находятся на консервации.

Первым союзником РККА, получившей на вооружение самоходные орудия СУ-100, стала Народная Армия Польши, формирование которой проводилось на территории СССР. Первые две машины были переданы польской стороне к 9 мая 1945 года, когда война в Европе уже закончилась, поэтому в боевых действиях они участия не принимали. СУ-100 поступили в распоряжение 46-го самоходно-артиллерийского полка. Видимо, после этого поставки “соток” были временно прекращены, поскольку по состоянию на 1949 год полк по-прежнему располагал двумя машинами. Вторая партия самоходных орудий поступила в 1952-1953 гг., когда из состава Советской Армии было передано 173 СУ-100 и ИСУ-122М. К 31 декабря 1954 года Польша располагала 25 или 26 “сотками”, которые оставались на вооружении до конца 1960-х гг.

Второй страной, армия которой получила самоходки СУ-100, являлась Чехословакия. Поставки САУ начались уже в послевоенный период, но со стороны СССР было передано лишь несколько машин, которые послужили эталонами при развертывании собственного производства. Выпуск чехословацкой версии СУ-100 (которая отличалась лишь мелкими доработками) был налажен в 1950 году на бывшем заводе ВММ. До 1956 года включительно было построено 1420 машин, четверть из которых пошла на экспорт.

Чехословацкие СУ-100 официально оставались на вооружении до начала 1970-х гг., после чего порядка 1000 самоходок было переведено в резерв. Как и в Советском Союзе “сотки” продолжали использоваться в учебных целях, но к 1980-м гг. почти все из них были отправлены на консервацию. В 1992 году, после распада страны на Чехию и Словакию, обе армии получили примерно равное количество СУ-100, которые уже были сняты с вооружения. Большая часть из них была разобрана на металл.

В числе союзников по организации Варшавского Договора, также получивших СУ-100, была Народно-национальная Армия ГДР. Немцам было передано всего 23 машины, которые оставались на вооружении самоходно-артиллерийского полка 9-й танковой дивизии до начала 1960-х годов. До настоящего времени сохранилось лишь несколько самоходок бывшей ННА ГДР.

В Восточной Европе самоходные орудия СУ-100 также находились на вооружении армий Болгарии (получены в 1952-1956 гг.), Румынии (48 машин) и Албании (около 30 машин). Точное количество “соток”, служивших в этих странах остаётся неизвестным. С вооружения они были сняты задолго до “революций” 1990-х гг. и большей частью разобраны. Исключение составили только албанские СУ-100 – в виду экономической отсталости этой страны её армии пришлось достаточно длительное время довольствоваться тем, что было получено в 1950-1960 гг. В результате, несколько СУ-100 оставались на вооружении вплоть до 1995 года включительно. Окончательно “сотки” отправили на “покой” только после 1997 года, когда Албания фактически перешла под контроль NATO.

Вне пределов ОВД СУ-100 поставлялись только в Югославию. После потепления отношений с СССР появилась возможность обновить парк бронетанковой техники, основу которого оставляли танки М4, М47 и Т-34-85, а также самоходки М18 и М36. Советская сторона предоставила югославской армии несколько десятков (примерно 30) самоходок, которые оставались на вооружении вплоть до распада страны. В 1991-1992 гг. “сотки” использовались по прямому назначению, однако сказать что-либо конкретное о применении СУ-100 в последней войне на Балканах пока сложно.

В 1950-е гг., по мере поступления новых самоходных орудий, СУ-100 стали активно поставлять в страны “третьего мира”.

Самая большая партия СУ-100 была поставлена самому большому другу на Африканском континенте – то есть Египту. После неудачной арабо-израильской войны 1947-1948 гг. и государственного переворота египетская армия взяла курс на модернизацию бронетанковых сил при непосредственном содействии СССР. В числе прочей техники в течении 1953 года, при посредничестве ЧССР, было доставлено 100 самоходок, которые являлись значительной силой. Особенно ярко преимущество CУ-100 выделялось на фоне израильских танков М4, так как поставки “центурионов” были впереди.

Первым испытанием для египетских СУ-100 стал Суэцкий кризис 1956 года. Тогда неграмотное применение “соток” стало причиной потери нескольких десятков машин, часть из которых была брошена экипажами. Наиболее эффективно самоходки использовались лишь при обороне Порт-Саида. Помощь пехотным подразделениям тогда оказали четыре СУ-100, выделенные в отдельный отряд 53-й артиллерийской батареи. Все машины были уничтожены в бою с британскими десантниками 5 ноября. Ещё шесть СУ-100 было уничтожено израильской армией в ходе операция “Кадеш”, проводимой на Синайском полуострове. Кризис удалось разрешить только при посредничестве СССР и хотя большая часть самоходок была вновь введена в строй британские и французские войска вывезли несколько машин в качестве трофеев.

Повторно СУ-100 использовались египетской армией в 1967 году в ходе так называемой “Шестидневной войны”. Местом основного применения “соток”, а заодно и “полем смерти” вновь стал Синайский полуостров. Общие потери тогда составили 51 самоходку, причем многие из них достались израильской армии во вполне рабочем состоянии.

Последний раз “сотки” использовались в войне Судного дня (1973 г.). На этот раз оставшиеся СУ-100 были сведены в батальоны и распределены между пятью пехотными дивизиями. Итог этой битвы вновь оказался печальным для арабских стран – потеряв большую часть техники и Синай им пришлось вновь обратиться за помощью к сверхдержавам, чтобы остановить дальнейшее продвижение израильской армии. После этого немногие оставшиеся СУ-100 был отведены в части второй линии и некоторое время использовались для обучения личного состава. На данный момент все “сотки” египетской армии сняты с вооружения.

Партнер по антиизраильской коалиции, которым являлась Сирия, тоже не была обделена поставками СУ-100. Между 1964 и 1967 гг. сирийская армия получила по меньшей мере 20 самоходок, которые были введены в состав противотанковых рот, придававшихся бронетанковым и механизированным бригадам. Во время обеих войн с Израилем “сотки” были введены в бои на Голанских высотах. При этом, использовались СУ-100 не по прямому назначению, а в качестве САУ непосредственной поддержки пехоты, что и определило их высокие потери. Несколько машин сирийцы потеряли на маршах. В дальнейшем СУ-100 были сняты с вооружения армии Сирии.

Возможно, несколько бывших сирийских самоходок было передано Ираку – есть непроверенные данные, что на 1991 год армия этой страны обладала небольшим количеством СУ-100.

Из стран Аравии “сотки” поставлялись только в Южный Йемен. С 1957 года начались поставки советского оружия йеменской армии – в данном случае танки Т-34-85 и самоходки СУ-100 понадобились южному Йемену для создания перевеса в силах на границе с Британским Аденом (с 1967 года - Народная Республика Южный Йемен). В 1962 году несколько СУ-100 были переданы Египетским правительством, которое поддержало антимонархический переворот в этой стране. О точном количестве йеменских “соток” сведения отсутствуют, однако на 2007 год 30 машин ещё оставалось на вооружении.

Другой африканской страной, продвигавшей активное сотрудничество в военной сфере с СССР, стал Алжир. Предположительно в 1962-1965 гг. советской стороной было передано более полусотни СУ-100, которые оставались на вооружении алжирской армии до конца 1970-х гг. Сейчас около 50 самоходок находятся на консервации.

Не совсем ясно, как попали восемь СУ-100 в Марокко. По крайней мере, западные источники приводят именно такое количество машин по состоянию на 2007 год. Можно предположить, что “сотки” были переданы марокканцам одной из арабских стран.

В конце 1970-х гг. устаревшие самоходки были направлены в Анголу, где местное социалистическое правительство с переменным успехом боролось с вооруженными формированиями организации УНИТА и ЮАР. Здесь им компанию составили всё те же Т-34-85, причем оба типа машин неплохо зарекомендовали себя в боевых условиях. Несколько СУ-100 всё ещё остается в армии Анголы, но скорее всего – в небоеспособном состоянии, поскольку техническая поддержка со стороны СССР и Кубы была прекращена ещё в 1990 году.

Китайская армия в послевоенный период также обзавелась несколькими СУ-100, переданными Советским Союзом в рамках военно-технической помощи. Как это ни странно, но китайцы не стали копировать “сотку”, ограничившись лишь использованием имевшихся машин. К настоящему времени все СУ-100 армии Китая сняты с эксплуатации.

Кинокарьера

Снятым с вооружения “соткам” в скором времени нашлось не менее подобающее применение. На этот раз СУ-100 были задействованы для съёмок батальных сцен в кино.

Самой известной кинокартиной с участием “сотки” можно считать “На войне, как на войне”, где играли такие замечательные советские актеры как М.Кононов, О.Борисов, В.Павлов, М.Глузский и другие. Фильм был снят в 1968 году по мотивам одноименной повести В.Курочкина и местами не вполне соответствует этому произведению. Например, в книге действие происходит зимой, экипаж воюет на СУ-85, а главный герой в конце повествования погибает от осколка шальной мины. При экранизации фильм было решено снимать летом, поскольку это сразу снимало множество проблем, и сделать финал менее трагичным. Что касается СУ-85, то поскольку 85-мм самоходку уже давно сняли с вооружения её роль вполне достоверно сыграла “сотка”.

“Киношные” СУ-100 также использовались и в других кинокартинах – достаточно вспомнить эпопею “Освобождение”, и это не считая документальных фильмов, посвященных военной тематике.

Интересно сложилась судьба СУ-100 за границей. Наверное, самым известным фильмом с участием “соток” стал “La battaglia di Algeri” совместного итало-алжирского производства. Картина снималась в 1965-1966 году на территории Алжира и была посвящена партизанской войне против французских колонизаторов. В качестве французской бронетехники алжирская армия предоставила свою, в том числе и СУ-100. Другим, но менее известным фильмом, был “Misfit brigade” (в русской версии перевода – “Колеса страха”). Эта картина, снятая совместными усилиями кинематографистов США, Великобритании и Югославии, была снята по роману Свена Хассела и повествует о судьбе немецких “штрафников” из отдельного взвода 27-го бронетанкового полка. Интересно, что югославские СУ-100 здесь играли роль немецких противотанковых самоходок “Hetzer”.

Изменено 3 ноября, 2015 пользователем AleFed