LT vz.35 (ЛТ)

[AleFed]

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/lt.vz35_color_1.jpg

Škoda Š-II-a \ LT vz.35

Легкий танк

Официальное обозначение: Škoda Š-II-a
Альтернативное обозначение: LT vz.35
Начало проектирования: 1934 г.
Дата постройки первого прототипа: 1935 г.
Стадия завершения работ: серийно строился до 1939 г.

Краткий исторический экскурс

Предистория европейских конфликтов 1938-1945 гг.

Приход к власти Адольфа Гитлера в 1933 года не оставлял сомнений, что Германия прочно встала на путь реваншизма и попытается вернуть не только утраченный авторитет, но и "подаренные" Антантой территории своим новым восточным союзникам. Тогда практически никто не знал о программах "больших" и "малых" тракторов, но быстро набиравшая мощность германская военная промышленность здорово пугала соседей. Одним из таких государств была Чехословакия, само существование которой Гитлер и его сподвижники считали исторической ошибкой, которую следовало "исправить" как можно скорее. Для тех, кто не особо сильно знаком с послевоенным устройством мира вкратце напомним основные моменты.

Германия запросила перемирия в начале ноября 1918 года, разрываемая изнутри революционными событиями и разложением армии. Фронт рухнул и немногие немецкие части оказывали достойное сопротивление. В такой ситуации мир был просто необходим, хотя бы для наведения прядка внутри страны. Прибыв на переговоры французская делегация повела себя крайне надменно, явно указав, что перемирие надо не им, а Германии. Немцы надеялись, что условия мира будут соответствовать "17 пунктам Вильсона", которые широко пропагандировали США, но они жестоко ошиблись.

В 11 часов утра 11 ноября 1918 года перемирие было подписано в Компьенском лесу в знаменитом железнодорожном вагоне. Дальше для Германии начался настоящий кошмар. Страна буквально разваливалась на части под давлением коммунистов, анархистов и прочих политических партий. Едва успевшая образоваться Веймарская Республика держала власть чисто формально и в таком трудном положении немцам дали понять, что в новой Европе им уготовано второстепенное значение. Весной 1919 года прошли переговоры о послевоенном устройстве мира, на которых Германию буквально поставили на колени, заставив единолично признать вину за развязывание 1-й Мировой войны, распустить армию, уничтожить флот, выплатить огромные репарации, а также расстаться с Эльзасом и Лотарингией. Кроме того, в скором времени войска Франции и Бельгии оккупировали Рурскую область. На востоке Судетскую область пришлось отдать только что образованной Чехословакии, вопреки воле проживавшего там немецкого большинства. Интересно, что при формировании этого государства вопрос самоопределения после распада Австро-Венгерской Империи был задан только чехам, а вот у словаков мнения никто не спрашивал. Антанте был нужен крепкий “буфер” на Востоке, а многочисленные мелкие страны его ослабляли. Таким образом, за счет Германии и Словакии чехам удалось заметно расширить свои территориальные владения.

Кстати, далеко не в лучшем положении оказалась перед началом 2-й Мировой войны и Польша. Причем сугубо по собственной инициативе. В наше время принято считать эту страну жертвой агрессии нацистской Германии и Советского Союза. Но почему-то никто не вдумывается о том, что с осени 1918 года поляки открыто намеревались восстановить границы своей страны в пределах Речи Посполитой образца 1772 года. И сделать они это собирались далеко не мирным способом. Первой под удар попала Западно-Украинская Народная Республика (Галиция), затем сама Украина, а потом и Россия, находившаяся в состоянии гражданской войны с декабря 1917 года. Беларусь как самостоятельное государство поляками не рассматривалось вообще. В 1919-1921 гг. шла война с Литвой, закончившаяся аннексией примерно третьей части этой небольшой страны вместе с городом Вильно (теперь Вильнюс). В этот же период Польша заявила свои права на Заолзье (Zaolzie) с главным городом Тешин, переданной Чехословакии от бывшей Австро-Венгрии в 1919 году. Про "вольный город" Данциг вообще отдельный разговор - под давлением всё той же Антанты немецкое население было вынуждено признать польскую администрацию.

С таким положением вещей немцы были абсолютно не согласны и приход к власти Гитлера лишь ускорил процесс реваншизма. В Судетской области активизировались местные националисты, поддерживаемые извне. Чехословацкое правительство, опасаясь обострения конфликта с Германией, предприняло целый ряд мероприятий, направленных на усиление обороноспособности страны и перевооружения армии. Денег на это правительство не пожалело – в течении 1934-1937 гг. на военные нужды планировалось потратить 240 миллионов крон (около 10 миллионов долларов США), сумма для столь небольшой страны просто астрономическая.

Бронетанковые силы Чехословакии начали формироваться ещё в 1919 году и тогда состояли из трех бронемашин и одного бронепоезда. Спустя три года количество техники выросло более чем втрое, а к началу 1930-х гг. чехословацкие танкостроители уже вышли на международный рынок, причем весьма успешно. Собственная армия отправила в утиль старые FT-17, постепенно заменяя их танкетками vz.33 производства фирмы CKD - не очень удачными, но вполне "своевременными" машинами. В качестве альтернативы фирма Škoda предложила свои танкетки MU-2, MU-4 и MU-6, но эти образцы не так и остались на опытной стадии. В тоже время, положение с танками более тяжелых типов не выглядело столь обнадеживающим.

При оглашении "Доклада о ситуации с танками" от 24-го августа 1934 года танкеткам vz.33 присваивались функции по охране границ, а их место должны были занять легкие танки P-II (LT vz.34) производство которых ещё только налаживалось. Вообще категория "II" предусматривала создание машин для поддержки кавалерии и пехоты, оснащенных пулеметно-пушечным вооружением и бронированием толщиной до 20 мм. Так уж получилось, что вслед за танкеткой Vickers-Carden-Loyd Mk.VI (послужившей прототипом для vz.33) новым образцом для подражания стал пехотный танк Vickers Mk.E. Фирмы CKD и Praga без особого стеснения позаимствовали от него схему ходовой части (но не конструкцию!), создав новый корпус без ярко выраженной подбашенной коробки. В 1934 году фирма Škoda со своим прототипом ŠU (Š-II) проиграла CKD, но главные "битвы" были ещё впереди.

 

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/pz35t_france_4.jpg  http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/t21_hung_1.jpg

 

Первый эскизный проект легкого танка Š-II-a, поданный на рассмотрение 27-го февраля 1935 года, не очень сильно отличался от прототипа Š-II. По крайней мере, конструкция ходовой части (в частности, тележек опорных катков) сильно не изменилась. Добавили только передний натяжной ролик. Также немного видоизменили носовую и кормовую часть корпуса, но “хвост” решили все же оставить. Главным отличием стала башню нового типа с кормовой нишей и характерной маской орудия и пулемета. Общая длина танка составила 5150 мм при ширине 1900 мм и максимальной высоте 2220 мм. Вооружение танка #352;-II-a должно было осстоять из одной 37-мм пушки и двух 7,92-мм пулеметов, один из которых устанавливался в башне, а второй в лобовом листе корпуса.

Конкуренты

Краткая история танков P-II-a и Š-II-a, 1934-1945 гг.

Как оказалось, "пилить" выгодные военные заказы, получая при этом "откаты" могут не только в России или США. Пример Чехословакии тоже оказался весьма знаковым.

Созданные а конкурсной основе "кавалерийские танки" P-II-a и Š-II-a поступили на испытания летом 1935 года и показали практически одинаковые тактико-технические данные. Военные выбрали прототип фирмы Škoda, подписав 30-го октября 1835 года контракт на поставку сразу 160 машин, однако тут же представители от CKD заявили решительный протест. По их информации результаты испытаний были фальсифицированы и Škoda получила заказ незаслуженно. Разбирательство показало, что определенная “избирательность” действительно имела место и чтобы "сохранить лицо" военная комиссия приняла компромиссный вариант - танки будут строится обеими фирмами в соотношении 80:80. Вроде бы всё было пристойно, если бы не один факт.

До начала конкурса представители CKD и Škoda решили заключить между собой "мировой договор". Когда дело качалось крупного заказа проигравшая фирма в буквальном смысле оказывалась за бортом, в то время как победитель мог получить полный карт-бланш. Абсолютно не желая рисковать конкуренты договорились, что в случае победы любой из сторон проигравший должен будет получить "отступные" в виде части или половины от общего заказа.
Справедливости ради надо отметить, что Š-II-a имел ряд преимуществ перед P-II-a, хотя и незначительных. В частности, несколько лучше была продумана конструкция ходовой части, чуть сильнее была бортовая броня и двигатель. А вот по динамическим данным Š-II-a чуть проигрывал танку фирмы CKD. Тем не менее, именно эта машина была принята на вооружение чехословацкой армии под обозначением LT vz.35 (легкий танк образца 1935 года).

Конструкция танка Š-II-a

Корпус танка Š-II-a (LT vz.35) был вполне типичным для того времени и имел классическую компоновку. В передней части корпуса располагались места для механика-водителя (справа) и стрелка-радиста (слева). Лобовой вертикальный бронелист толщиной 25 мм с правой стороны имел вырез размерами 350х90 мм, предназначавшийся для мехвода. Это смотровое окно защищалось бронированной крышкой толщиной 28-мм в которой была сделана щель защищенная 50-мм бронестеклом (триплекс). Дополнительно в правом борту имелась смотровая щель размерами 120х3 мм, также защищенная триплексом. С левой стороны, ближе к продольной оси танка, располагалась шаровая пулеметная установка в которой размещался тяжелый пулемет ZB vz.37 калибра 7,92-мм, который мог вести огонь в секторе 30 по горизонту и в пределах от -10 до +25 по вертикали. Интересной особенностью было совмещение телескопического прицела пулемета с прибором наблюдения механика-водителя. По мнению разработчиков такой приём позволял, в случае необходимости, вести огонь обоим членам экипажа, правда тогда требовалось зафиксировать ZB vz.37 в центральном положении, а стрельба (с применением троса Боудена) была возможна только при открытой крышке смотрового люка. Ближе к левому борту расположили смотровое окно стрелка-радиста размерами 150х75 мм. Справа, в верхнем листе подбашенной коробки, был сделан двухстворчатый люк для механика-водителя. Радиостанция vz.35, обеспечивавшая работу только в телеграфном режиме на дальности до 2 км, устанавливалась на левом борту отделения управления. Антенна выводилась на левый борт перед амбразурой стрелка-радиста.

Боевое отделение находилось в средней части корпуса. Здесь размещались места для командира танка и заряжающего, который также выполнял обязанности пулеметчика. На крыше боевого отделения устанавливалась башня клёпаной конструкции, собранная на стальном каркасе из уголков. В целом, башня имела коническую форму, но в её передней части находилась выступающая вперед маска орудийной установки, а сзади была сделана большая ниша для укладки боекомплекта. Диаметр башенного погона составлял 1267 мм. На крыше главной башни, со смещением влево, устанавливалась командирская башенка диаметром 570 мм, закрываемая грибовидным колпаком. В стенках башенки имелось четыре смотровых прибора (эпископа), а в крышке были сделаны отверстия под монокулярный перископический прибор, флажковую и световую сигнализацию. Рядом с ними находился воздухозаборник вентилятора. Вращение башни можно было производить двумя способами: с помощью механизма поворота или плечевым упором пушки. Надо сказать, что подобная упрощенность не пошла на пользу. За один оборот маховика башня поворачивалась на 3, то есть полный оборот она совершала в среднем за 25-30 секунд.

Главным калибром танка LT vz.35 стала 37-мм пушка vz.34UV с длиной ствола 39 калибров (1448 мм), больше известная под заводским обозначением Škoda A-3. Эта танковая артиллерийская система была разработана на основе буксируемой противотанковой пушки KPUV vz.34 и практически без изменений сохранила её баллистические показатели. Согласно табличным данным бронебойный снаряд А3 мог пробить 52-мм вертикально установленный лист брони с дистанции 100 метров. На больших расстояниях бронепробиваемоть уменьшалась, но даже в этом случае она сохранялась на вполне приемлемом уровне. При этом клиновый полуавтоматический затвор обеспечивал максимальную скорострельность до 12-15 выстрелов в минуту (в боевых условиях она была заметно ниже). Пушка имела углы наведения по вертикали в пределах от -10° до +25°. Пулемет мо наводиться в крайне ограниченных секторах: от 0 до +25° по вертикали и по 13° влево-вправо Орудийный телескопический прицел находился в небольшой амбразуре слева. Рядом с орудием, с правой стороны, в шаровой установке монтировался второй тяжелый пулемет ZB vz.37.

Боекомплект состоял из 78 выстрелов и 2700 патронов. Удивительно, но при отличных противотанковых качествах орудие А3 имело всего 24 бронебойных и 54 осколочно-фугасных выстрела. Так что, главный функцией LT vz.35 чехословацкие военные видели далеко не борьбу с бронетехникой противника. Укладка снарядом производилась по бортам боевого отделения, в то время как патронные ящики находились на полу сразу за местами механика-водителя и радиста.

В кормовой части корпуса располагался моторно-трансмиссионный отсек. Здесь был установлен бензиновый двигатель Škoda T-11/0 мощностью 120 л.с. при 1800 об\мин и рабочим объёмом 8620 см.куб. Запуск двигателя проводился электростартером Scintilla мощностью 2,94 кВт, зажигание – от двух магнето того же производителя напряжением по 12В каждая.

В качестве топлива применялся этилированный бензин с октановым числом не меньше 60. Основной топливный бак емкостью 124 литров располагался слева от двигателя. Дополнительный бак на 29 литров находился у правой стенки в задней части боевого отделения. Подача топлива могла производится как с помощью механического мембранного насоса, так и с помощью электрического Auto-pulse. В системе охлаждения использовался жидкостный радиатор ёмкостью 50 литров, располагавшийся перед двигателем, так что щели воздуховодом на LT vz.35 отсутствовали. Выхлопная труба и глушитель были выведены на правый борт корпуса. Т

рансмиссия чехословацкого танка была следующей. Коленчатый вал двигателя связывался с планетарной коробкой передач, обеспечивавшей 6 скоростей движения вперед и столько же назад. При этом 1-я и 2-я скорость управлялись ленточными тормозами с пневматическим приводом, 3-я передача приводилась в действие многодисковым главным фрикционом сухого трения, а 4-я в критической ситуации могла включаться тросом Боудена. Коробка передач блокировалась с двухступенчатым демультипликатором, который имел пневматическое и резервное механическое управление. Крутящий момент от КПП передавался на ведущие колеса с помощью планетарных механизмов поворота.

МТО закрывалось бронелистами толщиной 8 мм, часть из которых обладала небольшими углами наклона. Для доступа к агрегатам силовой установки было сделано два технологических люка: один двухстворчатый в крыше корпуса и один к наклонном кормовом бронелисте. При выходе танка из строя для его буксировки можно было использовать два специальных крюка, расположенных на нижнем лобовом и кормовом бронелисте.

Бронирование башни и корпуса было во много аналогично. Лобовые листы обладали толщиной 25 мм, бортовые и кормовые – по 16 мм, крыша и днище – по 8 мм. Учитывая повышения качества брони собственного изготовления LT vz.35 мог выдержать фронтальный обстрел из 20-мм автоматических пушек или крупнокалиберных пулеметов на дистанции до 500 метров. А вот против полевой артиллерии и противотанковых орудий такая защита была явно слабовата, что и было доказано во время войны.

Конструкция ходовой части, несмотря на явное наследование от 6-тонного “виккерса”, имела ряд собственных оригинальных технических решений. Применительно на один борт она состояла из следующих компонентов: четыре тележки с двумя спаренными опорными колесами каждая, один натяжной (независимый) каток, четыре поддерживающих ролика, переднее направляющее и заднее ведущее колесо зубового зацепления. Тележки с опорными катками были сблокированы попарно и обладали общим узлом подвески с амортизацией на листовых четвертьэллиптических рессорах. В свою очередь каждый из таких узлов крепился на кронштейне приваренном к борту корпуса. Гусеничные цепи включали 111 стальных траков шириной 320 мм и шагом 95 мм. Для предотвращения спадания гусениц при крутых разворотах или на косогорах направляющие и ведущие колёса были снабжены дополнительными ободами. Таким образом, различий между танками SU и LT vz.35 (Š-II-a) было намного больше, чем между LT vz.34 и P-II-a, поскольку последний представлял собой вариант с усиленным бронированием.

В целом, по сумме потенциальных боевых качеств и технических показателей, чехословацкий танк LT vz.35 превзошел британский Vickers Mk.E Type B (а также его польский аналог 7ТР dw) и не уступал советскому Т-26 образца 1933 года. В пользу советского танка говорило его более мощное вооружение, включавшее 45-мм пушку 20К, и меньшая боевая масса, составлявшая 9400 кг. Танк фирмы Škoda при массе 10500 кг обладал чуть лучшей защищенностью (25 мм лобовой брони против 15 мм), более сильным двигателем и лучшей конструкцией подвески, за которой сохранялись резервы по массе. Можно сказать, что оба танка были почти равноценны, что полностью подтвердилось в летне-осенних боях 1941 года на Восточном фронте.

Дыхание войны

Предвоенная эксплуатация танков LT vz,35, 1935-1938 гг.

Быстро налаживаемое производство LT vz.35 позволили Министерству Народной Обороны (MNO) расширить контракт. Уже 12 апреля 1936 года последовал второй заказ на 35 танков, 18 из которых надлежало построить предприятию фирмы CKD. Спустя месяц (по другим данным – в ноябре) MNO выдало третий и последний заказ ещё на 103 танка, разделив их количественно на 52 и 51 единицу соответственно.
Впрочем, испытания первых пяти танков собранных фирмой Škoda, проведенные в июне 1936 года, оказались не столь обнадеживающими. Первые серийные машины постоянно преследовали поломки, связанные с работой двигателя и трансмиссии. Во избежание больших проблем максимальную скорость пришлось ограничить до 17 км\ч, что не дало полной картины о динамических качествах LT vz.35. Но в остальном отзывы об этих танках были положительными.

Следующий этап испытаний проводился с января по март 1937 года, причем танки выбирались в случайном порядке. Пробег протяженностью 4000 км выявил ещё одну серию конструктивных недостатков, которые в скором времени были устранены. Далее, с 6-го апреля по сентябрь, был проведен третий этап, в котором участвовали танки с серийными номерами 13683, 13696 и 13721. на этот раз они прошли 7000 км без особых замечаний, что окончательно подтвердило надежность их конструкции.

 

Завод фирмы Škoda занимался выпуском LT vz.35 в период с 21-го декабря 1936 года по 8-е апреля 1938 года с небольшими перерывами. В свою очередь фирма CKD сборку своей доли из 148 танков провела в течении 1937 года.

Первые серийные LT vz.35 поступили на вооружение армии Чехословакии в декабре 1936 года. Новые танки были направлены в состав 1-го танкового полка (PUV-1) дислоцированного в Миловицах. Всего это соединение получило 197 из 298 машин этого типа выпущенных обеими фирмами. Так, со стороны Škoda были получены танки с номерами следующий серий: 13666-13720, 13864-13893 и 13903-13914. В свою очередь фирма CKD поставила танки с номерами13721-13784 и 13815-13850. В дальнейшем LT vz.35 получили полки PUV-2 (49 единиц, все производства CKD с номерами 13785-13817 и 13951-13966) и PUV-3 (52 танка производства Škoda, номера 13818-13862 и 138894-13902). Кроме того, 3-й танковый полк несколько позже получил практически все танки LT vz.34.

В преддверии войны MNO одобрило план переформирования бронетанковых частей, предусматривавший создание четырех мобильных дивизий. На чешском языке они именовались как Rychla Divize, что дословно переводится как ‘быстрая дивизия”. Состав этих соединений был следующим: кавалерийская бригада (включала два драгунских полка), мотомеханизированная бригада (два мотострелковых полка) и два танковых батальона, почти целиком укомплектованные танками LT vz.35. В общей сложности численный состав каждой дивизии равнялся 22.000 солдатам и офицерам при 298 мотоциклах, 1009 автомашинах, 98 танках, 12 бронеавтомобилях (три OA vz.27 и девять OA vz.30) и 68 орудиях (полевых и противотанковых) не считая лошадей и повозок.

Как видим, MNO поставило перед собой вполне реализуемую задачу. Более того, по части технического оснащения чехословацким бронетанковым подразделениям было из чего выбирать. Начиная с 1919 года на вооружение армии последовательно поступило шесть(!) типов бронеавтомобилей отечественного производства, из которых спустя 18 лет эксплуатировалось три – Škoda PA-iII “Zelva”, OA vz.27 (PA-III) и OA vz.30. Наладились дела и с танками. Уже к 1936 году не слишком удачные танкетки vz.33 были полностью заменены легкими танками LT vz.34 и LT vz.35, которым уже тогда готовилась замена. В значительных количествах также выпускался легкий танк (а по сути танкетка с башней кругового вращения) CKD AH-IV, но MNO отказалось от его закупок в виду устарелости самой концепции легкобронированной пулеметной машины. Так что AH-IV производили только на экспорт и вполне удачно продавали его Ирану, Румынии, Швеции, а позднее и Эфиопии, где чехословацкие танкетки служили вплоть до 1981 года(!)

Но вернемся к предвоенному периоду. К октябрю 1938 года удалось создать штабы четырех мобильных дивизий, которые находились в Праге, Брно, Братиславе и Поддубицах, и начать их комплектование. Далее предполагалось сформировать ещё 34 взвода по три танка в каждом для поддержки действий пехотных армейских подразделений и пограничных частей. Однако начавшаяся в мае 1938 года мобилизация, и последовавшие вслед за ней трагические события, полностью нарушили эти планы.

Менее чем за полгода до подписания договора в Мюнхене в Судетской области резко обострилась внутренняя обстановка. Проживавшие здесь этнические немцы не сильно скрывали своей симпатии к нацистскому режиму Гитлера и были бы только рады приходу немецких войск. Можно было отнять “исконно германские земли” силой, но тогда Третий Рейх ещё не был готов к теоретической войне на два фронта. Да и Чехословакия была далеко не слабой в военном отношении страной. Вместо этого фюрер решил действовать дипломатическими путями, а чтобы ускорить процесс в Судетах развернул активную деятельность немецкий “Frei Korps” (Корпус Освобождения). Никакого отношения к организации с аналогичным названием, воевавшей на территории Прибалтики он не имел, так как почти целиком состоял из гражданских добровольцев. Получив от Германии легкое вооружение “освободители” начали нападать на полицейские участки и пограничные посты, всячески стараясь дестабилизировать обстановку в этой районе. Для противодействия националистам MNO выделило значительные армейские силы. Первой в Судеты прибыла только что созданная 41-я оперативная группа, в помощь которой передали шесть взводов танкеток vz.33, три взвода легких танков LT vz.35, восемь взводов бронеавтомобилей OA vz.30 и четыре взвода мотоциклистов. К концу августа было сформировано ещё 29 оперативных групп, каждая из которых получила по одной бронемашине. Сидеть без дела армии, как можно понять, не пришлось. Только в период с сентября по октябрь 1938 года было официально зафиксировано 69 нападений на чехословацкие воинские подразделения, не считая мелких инцидентов. Танкистам несколько раз пришлось вступить в бой, поддержав огнем и маневром пехоту в населенных пунктах Хэбе, Стришборо, Марианске Лазне, Класлице и других, причем армия добилась значительных успехов. Ожесточенные бои шли в Крумлове даже после подписания Мюнхенского пакта. Так, в течении 2-го октября, экипажи танков обеспечивали не только огневое взаимодействие, но и разрушали баррикады на улицах этого города. К великому разочарованию MNO чехословацкая армия выиграла все сражения, но политики проиграли войну на дипломатическом фронте.

А тем временем продолжалось формирование “быстрых” дивизий, однако большая часть техники так и не была получена своевременно. Причиной этому было несколько факторов, главным из которых была сложная ситуация в Судетах. Стоило также учитывать, что уже к середине 1937 года танк LT vz.38 считался морально устаревшим и на смену ему должны были придти более современные TNHPS и V-8-H. Прототипы этих танков успешно прошли испытания в течении зимы-весны 1938 года и были приняты на вооружение под обозначениями LT vz.38 и ST vz.39 соответственно. Впрочем, если производство легкого танка началось без особых проблем, то насчет среднего фирма CKD и MNO не сошлись в цене. После нескольких раундов переговоров в ноябре количество ST vz.39 сократили с 200 до 150 штук, но в конечном итоге CKD не смогла собрать ни одной серийной машины. Таким образом, основным типом танка вплоть до полной оккупации Чехословакии оставался LT vz.35.

Несмотря на “приговор” военной комиссии, вынесенный LT vz.35 осенью 1937 года, поступление новых танков ожидалось не ранее чем через полтора-два года. В результате, на очередном заседании MNO решили сделать дополнительный заказ ещё на 105 танков фирмы Škoda. Даже более того – чтобы быстрее восполнить недостаток техники чехи хотели конфисковать часть танков из румынского заказа. Возможно, эти мероприятия были бы выполнены, если бы не соглашения подписанные в Мюнхене.

Результаты не замедлили сказаться в отрицательном плане. Согласно отчету от 23 сентября 1938 года 1-я и 2-я дивизии (RD-1 и RD-2) получили по 40 танков, в составе RD-3 их было всего 16, а наиболее полно укомплектованной оказалась RD-4, где числилось 76 танков. Но все эти усилия фактически оказались напрасными.

Дружные соседи

Танки LT vz.35 в конфликтах 1938-1939 гг.

Как говорится в русской поговорке – ближний сосед лучше дальнего родственника. Так вот, в отношении Чехословакии все вышло диаметрально противоположно. После объявления независимости страна в буквальном смысле оказалась во враждебном окружении, где каждое соседнее государство претендовало на часть её территории. Договор, подписанный в Мюнхене 30-го сентября 1938 года не принёс стабильности Европе, хотя вернувшийся в Великобританию лорд Чемберлен громогласно заявил: “Я принес вам мир!”. Но то была лишь иллюзия – на самом деле, положение только ухудшилось.

Едва немецкие войска вошли в Судетскую область и Южную Богемию, как на северо-западной границе весьма остро обозначила свою позицию Польша. Давний спор о владении Заолзьем теперь перешел в новое русло и поляки не отказали себе в удовольствии поучаствовать в разделе соседней страны. Перед вторжением польская армия провела показательные маневры в приграничных территориях, а в политическом плане оккупация Судет признавалась вполне справедливой. Правительство Чехословакии, опасаясь теперь трехсторонней агрессии, вынуждено было мириться с такой наглостью и в течении 1-3 ноября заняли Заолзье, парадным строем войдя в её главный город Тешин.

То, чего боялось чехословацкое правительство, отчасти случилось. Прецедент с Германией и Польшей самым негативным образом отразился на отношениях с Венгрией, которая тоже имела территориальные претензии. В частности, в ультимативном порядке было выдвинуто требование вернуть часть Прикарпатской Руси, которая тогда входила с состав Словакии, но с преимущественно венгерским населением. Вообще венгры сделали поспешный вывод, что Чехословакия не сможет оказать достойного сопротивления, и глубоко в этом просчитались.

Боевые действия начались уже в первых силах октября 1938 года, а 5-го числа границу перешел целый батальон венгерской пехоты. Хотя эти передвижения носили больше форму провокации MNO решило наказать агрессивного соседа. Поскольку на комплектование всех четырех мобильных дивизий не хватало ресурсов было принято решение усилить дивизию RD-3, дислоцированную в Словакии. Вначале ей был передан батальон танков LT-2 и две противотанковые роты из состава RD-2, а в середине октября к ним прибавился батальон LT-3, так что в общей сложности дивизия могла располагать семью танковыми ротами. Танковые подразделения RD-3 хорошо показали себя в боях за город Фелединек (Feledinec), обратив здесь в бегство батальон венгерской пехоты без собственных потерь. И всё же, под давлением Германии, в декабре 1938 года часть Южной Словакии пришлось отдать Венгрии. Как известно аппетит приходит во время еды. Ещё одним лакомым куском оказалась Прикарпатская Русь, где проживали преимущественно украинцы, поляки и русины. Созданная здесь националистическая организация “Карпатска Ciч” ставила своей задачей отделение от Чехословакии и потому принимала помощь с любой стороны. В этот район также пришлось перебросить крупные воинские подразделения, усиленные бронетехникой. До этого в Прикарпатской Руси дислоцировались подразделения 17-й, 20-й и 22-й пехотных дивизий при небольшом количестве бронемашин.

Наибольшую активность в октябре-ноябре тут снова проявили венгры, пересекавшие границу в районе города Шабадчапаток (Szabadcsapatok) численностью от взвода до батальона. Первое боевое столкновение произошло в этом районе 10-го октября 1938 года. Чехословацкие части, в составе двух пехотных батальонов и двух танкеток vz.33 разгромили в лесном массиве Шаланек (Salanek) батальон венгерской пехоты, взяв в плен 300 человек. Этот успех побудил MNO перебросить туда несколько легких танков, которым в скором времени удалось отличиться в боях у городов Мукечек и Ужгород. Но и тут Чехословакии не повезло – на переговорах в Вене, завершившихся 2-го ноября, “спорные” территории пришлось отдать Венгрии.

Не отставали и поляки, также пытавшиеся спровоцировать в ноябре 1938 года новый приграничный конфликт. Однако на этот раз северные границы Прикарпатской Руси оказались прикрыты частями 16-й пехотной дивизии, поддержку которой должны были оказать танки из состава RD-3. В конце ноября поляки предприняли демонстрационный переход границы у города Чадец (Cadec), но провокация не удалась. Чехословацкие войска даже без танков, которые не успели к месту боя, дали достойный отпор и на некоторое время Польша прекратила открытые посягательства на соседние территории, ограничившись поддержкой местных националистов.

К этому моменту в Прикарпатской Руси было сосредоточено три моторизованных пехотных батальона и два смешанных (комбинированных) батальона оснащенных танками LT vz.35 и одна рота бронеавтомобилей OA vz.30. Этими подразделения усилили 12-ю пехотную дивизию, направленную на прикрытие границы.

Зима 1938-1939 гг. для танков LT vz.35 и их обслуживающего персонала выдалась тяжелой. Оборудованные жидкостной системой охлаждения в которой циркулировала вода двигатели Tatra T-11 при минусовых температурах не заводились вообще. Выходом из положения могло бы стать использование антифриза, но об этом своевременно никто не позаботился. На запуск двигателя приходилось теперь тратить по нескольку часов, что отрицательно сказывалось на боеспособности техники.

В феврале ситуация вокруг Чехословакии обострилась настолько, что MNO пришлось вернуть почти все бронетанковые подразделения приданные 12-ю дивизию в тыл, оставив только одну роту танков в Михаловце и один комбинированный батальон в Хусте (Chust) и Севлюши (Sevljus). В течении 14 марта чехословацким танкистам пришлось выдержать несколько ожесточенных боёв с венгерскими войсками, вновь перешедшими границу в районе реки Уху. Главной целью венгров и националистов (а по некоторым данным – и польских частей включительно) было раздробление сил 12-й пехотной дивизии и последующее вынуждение их к сдаче в плен. Благодаря совместным усилиям танков и солдат из 36-го пехотного батальона чехословацкие войска сорвали этот план, отбросив противника назад после боя у Онковце (Onokovce). В тот же день в боях у города Франчиков приняли участие два танка, возвращавшихся вместе с экипажами и техническим персоналом из СССР, но об этих машинах будет рассказано несколько позже.

Героическая защита границ закончилась для чехословацкой армии утром 15-го марта 1939 года – в этот день немецкие войска вторглись на свободную территорию Чехии, полностью оккупировав её. Несколькими часами ранее Словаки объявила о своей независимости и все армейские подразделения автоматически переходили под контроль нового государства. Впрочем, это совсем не означало конец приграничного конфликта с Венгрией. Даже наоборот – воспользовавшись развалом страны венгры быстро ввели в Прикарпатскую Русь крупные армейские соединения, поддержанные бронемашинами и авиацией. Днем 17-го марта словацкие войска попытались противостоять им, использовав несколько LT vz.35, но всё было напрасно – в очередной раз под давлением Германии в пользу венгров пришлось уступить новые территории.

С таким поворотом событий были согласны далеко не все солдаты и офицеры бывшей армии Чехословакии. Часть из них прекрасно понимала, что Словакия рано или поздно перейдёт под контроль Германии и вся техника попадет в руки вермахта. Не желая усиления нового немецкого сателлита в течении 17-18 марта 1939 года была предпринята попытка перебросить часть бронетехники в нейтральную тогда Румынию. В поход отправили 9 бронемашин OA vz.30, 3 OA vz.27 и танковую роту, состоявшую из 9 танков LT vz.35, ранее принадлежавших PUV-2. До румынской территории добрались только бронемашины, поскольку танки были перехвачены словацкими войсками.

Экспорт оптом и в розницу

Экспортные модификации LT vz.35, 1935-1938 гг.

Любая удачная боевая машина рано или поздно становиться предметом экспортных поставок, сулящих немалые прибыли. Для танка LT vz.35 и фирмы Škoda подобное будущее вроде бы рисовалось в самых радужных тонах, но по целому ряду обстоятельств воплотить их в жизнь удалось лишь отчасти.

Одним из первых чехословацкими легкими танками заинтересовалась Великобритания. Сейчас это выглядит довольно странно, но в середине 1930-х гг. абсолютно все заинтересованные стороны прекрасно знали, что самым мощным танком RTC (Королевский Танковый Корпус) является Vickers Medium Mk.II в различных модификациях. Не было сомнения, что на момент ввода в эксплуатацию эта машина являлась одной из лучших, но к 1936 году её тактико-технические данные считались довольно посредственными, а с учетом активного развития противотанковой артиллерии боевая ценность Mk.II стремительно уменьшалась. В самый пик мирового экономического кризиса фирма Vickers выпустила на испытания несколько передовых моделей танков, среди которых был тяжелый пятибашенный А1Е1, средний трехбашенный А6Е1 и однобашенный А7Е1. От серийного производства А1Е1 отказались из-за его высокой стоимости, а испытания модели А7Е1 сильно затянулись. Более-менее повезло только трехбашенному А6, который был выпущен в количестве шести единиц и в течении 1936-1938 гг. четыре из них использовались в составе RTC. Основным британским танком стал Light Tank Mk.VI, выпуск которого наладили в тот же период. Это было выгодно с экономической точки зрения, но абсолютно бесперспективно для боевого потенциала британских бронетанковых войск. В итоге, к началу 1938 года, Великобритания осталась совсем без средних и тяжелых танков.

Военное ведомство спохватилось только после визита военной миссии в СССР в 1936 году, где на Больших Киевских Маневрах британцам показали огромную массу советских танков. Тотчас были инициировано проектирование легких (позднее “крейсерских”) танков на базе разработок Дж.У.Кристи и на основе собственного опыта. Первое направление привело к созданию модели А13 и её производных вплоть до знаменитых А15 “Crusader” и А27 “Cromwell”. Британские инженеры фирмы Vickers предложили оригинальный проект трехбашенного крейсерского танка А9, оснащенного ходовой частью с так называемой “точной подвеской”, дошедшей до танка “Valentine”. Но в массовых количествах эти машины появятся только в 1939 году, а пока RTC предстояло “латать дыры” другим способом.

В качестве временного решения было получено согласие на закупку танков за рубежом. В поле зрения попали в первую очередь французские и чехословацкие танки, но выбор был сделан в пользу вторых. На переговорах, проведенных в период с сентября 1938 по апрель 1939 года, было достигнуто предварительное соглашение на поставку 100 танков LT vz.35 из числа уже собранных машин и ещё 100 новой сборки. Далее предполагалось приобрести лицензию на выпуск чехословацких танков, сборкой которых должна была заниматься фирма Alvis Straussler. Однако ничего из этого выполнить не удалось. И дело было не только в тяжелом положении страны – просто фирма Škoda решила поправить своё финансовое состояние увеличив стоимость своей продукции на 10-15%, что привело к срыву не только экспортных поставок, но и сокращению заказов для собственной армии.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/lt.vz.35_3.jpg

 

Другим потенциальным заказчиком LT vz.35 могла быть Югославия. В этой стране бронетанковые войска находились в крайне бедственном состоянии. После короткого расцвета, пришедшегося на 1924-1929 гг., югославская армия была вынуждена довольствоваться только тем, что перепало ей от Франции. Вот и получилось, что пока все соседние страны (кроме Албании и Греции) постоянно модернизировали свой танковый парк, в Югославии продолжалась интенсивная эксплуатация танков FT-17 и М26\27. Вполне естественно, что этим “ископаемым” требовалась срочная замена. С 1934 года велись переговоры с французами, но те, вместо новой техники, годом позже поставили партию тех же FT-17. Рассматривался также вариант с Польшей и Великобританией, но наиболее привлекательно в 1936-1937 гг. смотрелся именно LT vz.35. Представители от чехословацкой стороны были в курсе, что югославам нужен танк соответствующий критериям “современный – недорогой – надежный”. Реально реализовать можно было только два из перечисленных пунктов, поэтому специально для Югославии был разработан проект экспортного танка Š-II-aj имевший следующие отличия. Башня приобрела удлиненную формы (за счет более развитой кормовой ниши) и стала ниже по высоте. Вместо пушки А-3 предполагалась установка более мощной А-8 калибра 47 мм. Бензиновый двигатель Т-11 планировали заменить дизелем. В ходовой части передний блок тележек сдвинули назад, ближе ко второму поддерживающему ролику. Так что внешне югославский вариант примерно соответствовал модели Т-21.

Переговоры о поставках длились недолго – после мюнхенского кризиса более приоритетными стали другие задачи, а в марте 1939 года Чехословакия прекратила своё существование. Проект танка Š-II-aj так и остался не реализованным. Такая же участь постигла и проект P-II-aj – договориться с фирмой CKD на приемлемых условиях югославам также не удалось.

Приобрести танки LT vz.35 в своё время собиралась и польская армия. Информация о наличии танков нового типа поступила в Польшу в момент их появления и предварительный анализ показывал, что основной польский танк 7ТР проигрывает в плане бронирования и эксплуатационной выносливости ходовой части. Переговоры проходили весьма трудно и практически прекратились в конце 1938 года, когда обострилась ситуация вокруг Заолзья.

Впервые ознакомиться с конструкцией LT vz.35, а точнее говоря – его румынского варианта R-2, полякам удалось только зимой 1939 года, когда партия этих танков переправлялась заказчику через Польшу. Чехословацкая машина произвела хорошее впечатление и 9-го марта польская делегация прибыла в Плзень, где к тому времени завершил испытания прототип S-II-c (T-21). Разумеется, более мощная машина неплохо подходила на роль среднего танка, однако оккупация Чехии и дальнейший конфликт с Германией поставил точку в этом вопросе.

Немцы тоже решили не отставать, но действовали они совершенно другими методами. Как известно, закупки бронетехники запрещались Германии условиями капитуляции, и чтобы добыть технические сведения о новом чехословацком танке немецкими спецслужбами было предпринято несколько попыток вступить в контакт с фирмой Škoda через подставные компании. Чехи раскусили этот замысел и тогда настала очередь немецких агентов абвера, решивших подкупом завладеть документацией. Эта шпионская история завершилась не в пользу Германии, но чрез три года вермахт получил не только документы, но также почти все танки LT vz.35, ремонтную базу и производственные мощности.

Намного более успешным оказался контракт, подписанный с представителями Румынии. В предвоенный период эта страна входила в состав так называемой Малой Антанты (вместе с Югославией и Чехословакией), поэтому обмен опытом между союзниками проводился в очень сжатые сроки. Уже в 1936 году румынская военная миссия высказала пожелание приобрести партию танкеток CKD AH-IV-R и легких танков LT vz.35, что и было выполнено. Договор был подписан уже 14-го августа и в период с 1 сентября 1938 по 22 февраля 1939 года предприятие фирмы Škoda отгрузило заказчику в общей сложности 126 легких танков.

В румынской армии LT vz.35 получили обозначение R-2 и вплоть до появления немецких Pz.Kpfw.IV являлись наиболее мощными и многочисленными машинами танковых войск. Закончив поставки первой партии Škoda предложила румынской армии обновленный вариант танка, названный Š-II-aR, более походивший на модель Т-11. Однако, как бы не любили румыны свои R-2, от закупок незначительно улучшенной модификации они отказались.

Последний заказ на экспортный вариант LT vz.35 был получен уже в мае 1939 года от правительства Афганистана. Армия этой страны никогда не считалась передовой в техническом отношении, что не мешало ей успешно отбиваться от внешних врагов. Чтобы устранить этот недостаток король Афганистана распорядился провести пробные закупки боевой техники за рубежом, благодаря чему в начале 1930-х гг. удалось приобрести по одному образцу бронемашин FIAT-Ansaldo 1ZM и Schneider-Kegresse AMD Modele 1928. Поскольку финансирование было ещё довольно скудным, а танки хотелось приобрести как можно скорее, в 1934году был заключен контракт с фирмой Disston Safe Company на поставку небольшой партии бронированных тракторов на базе Caterpillar 60. Боевые качества этих машин были далеки даже от посредственных и потому афганская закупочная комиссия предприняла более серьёзный шаг, начав переговоры с фирмой Škoda.

Предложение чехословацкой стороны казалось очень выгодным. За приемлемые деньги Афганистану предложили экспортную версию танка LT vz.35 под обозначением Т-11. По большому счету все улучшения свелись к установке 37-мм пушки Škoda A-8, но и этого оказалось вполне достаточно для заключения контракта на 10 танков. Выполнить этот заказ фирма Škoda не смогла, хотя в 1940 году танки были построены и готовы к отправке. Интересно, что даже после завершения 2-й Мировой войны Афганистан был всё ещё не против приобрести заказанные ранее танки. По крайней мере, в 1946-1947 гг. велись переговоры о возобновлении поставок, но чехи отказались заниматься производством заведомо устаревших машин. Однако, наработки по Т-11 не пропали даром – весной 1939 года к этой модели проявили интерес представители от Болгарии, которые устали ждать, пока Германия поставит им что-нибудь более современное. Но это уже совершенно другая история.

Теперь настала очередь рассказать о более интересном эпизоде в жизненном пути танка LT vz.35 – об этом читайте в следующей главе.

“Кубинский” эпизод

Испытания танка Š-II-a в Советском Союзе, 1938 г.

В этой главе речь пойдет, как вы догадались, пойдет не о поставках танков на Кубу, а об испытаниях чехословацких LT vz.35 в Советском Союзе на территории танкового полигона в Кубинке.

Первая информация о LT vz.35 была получена в 1936 году, но более полные данные советским представителям удалось получить от фирмы Škoda только годом позже. Чехословацкая машина интересовала РККА по многим причинам. После тотальных “чисток” коллективов танкостроительных КБ работы над некоторыми перспективными машинами сильно затормозились. Наибольший недостаток тогда ощущался в танках средней весовой категории. Принятый на вооружение в 1933 году Т-28, хоть и являлся лучшим в мире трехбашенным танком, спустя четыре года морально устарел. Попытки его коренной модернизации были отвергнуты как бесперспективные, а новые танки ещё не появились. Ускорить этот процесс можно было вновь обратившись к зарубежному опыту – прежде всего, к французскому и чехословацкому. Одновременно предстояло “подсмотреть” технические решения для модернизации легких танков Т-26.

 

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/pz35t_1.jpg

Переговоры с фирмой Škoda начались в середине 1938 года. Разговор бы более чем серьёзный. Советская сторона вначале рассчитывала получить для испытаний два образца танка LT vz.35 и в случае успеха даже намеревалась начать его лицензионное производство. В ответ пришло предложение о предоставлении двух прототипов танков Š-II-a, конструктивно почти не отличавшихся от серийных машин, и в скором времени это соглашение было подписано.

Чехословацкая делегация, которая прибыла в СССР для сборки и испытаний танков, была немногочисленна – в неё вошли два водителя (Kriz, Levy), шесть сборщиков (Jilek, Taus, Pojer, Vojak, Trnka, Starek) и три военных чиновника (Fruhauf, полковник Prochazka и капитан Nemec). Водители прибыли вместе с танками 8-го сентября 1938 г., а тремя днями позже приехали остальные специалисты. Прототип с номером 13.903 предназначался для ходовых и огневых испытаний, а прототип 13.620 был резервной машиной. Опасаясь, что русские могут бесплатно приобщиться к зарубежному опыту, чехи попросили выставить круглосуточную охрану и сами ревностно следили за тем, чтобы никто не ползал вокруг машин с линейками и другими измерительными приборами. Они даже заставили уничтожить все рисунки, выполненные в ходе испытаний. Впрочем, это им абсолютно не помогло.

Испытания были начаты уже 14 сентября и продолжались до 9 октября включительно. Всего танк прошел 1503 км по проселку, дорогам с гравийным покрытием и пересеченной местности. При этом было израсходовано 1947 литров бензина, 21 литр моторного масла и 5 литров смазки. Первоначальные результаты были весьма обнадеживающими.

При первом пробеге на 450 км была достигнута максимальная скорость до 36 км\ч при движении по асфальтовой дороге, и 32,4 км\ч по проселку. Среднетехническая скорость составила, соответственно, 29 км\ч и 16,6 км\ч. При движении на максимальных скоростях наблюдался слишком быстрый износ резиновых бандажей опорных катков. После замены лучшими были признаны бандажи фирмы Bat.

С 26 сентября начались испытания танка на пересеченной местности в ходе которых сначала преодолевались небольшие рвы, неглубокие броды и уклоны до 36°. Впоследствии, в период с 3 по 9 октября, танк нормально переходил ров шириной 2,2 метра, валил деревья диаметром 32 см, а также преодолевал кирпичную стенку высотой до 0,4 метра и уклоны до 41°. На всякий случай, в качестве технической поддержки, был выделен тяжелый гусеничный тягач Caterpillar, но его помощь к счастью так и не потребовалась. Правда, не обошлось без двух аварий ходовой части. В первый раз была повреждена трансмиссия, а во второй танк на повороте сильно зарылся в грунт.

На огневых испытаниях в составе экипажа Š-II-a присутствовал советский артиллерист. В целом, табличные значения орудия А-3 были подтверждены, причем стрельбы проводились как днем, так и ночью. Всего было сделано 50 выстрелов осколочно-фугасными снарядами и 49 выстрелов бронебойными. Стрельба из пулеметов велась не слишком интенсивно и однажды привела к заклиниванию механизма. Чехи объяснили это плохим уровнем подготовки советских стрелков и неграмотностью при работе с “нежной” техникой. В результате стрельбы ограничились 500 выстрелами из башенного и 400 выстрелами из курсового пулемета.

После этого был выполнен обстрел танка из тяжелого пулемета. Какой именно тип советского пулемета использовался советской стороной в чешских источниках не указывается, но из всех “тяжелых” пулеметов на тот момент имелся только ДК калибра 12,7-мм. Мягко говоря, результаты были получены весьма посредственные. Пули пробили кронштейн ведущего колеса и надгусеничный щиток. Кроме того, имелась по одной пробоине в левом борту корпуса и в башне. Представители фирмы Škoda заявили, что эти повреждения никак не скажутся на работе основных агрегатов и экипажа танка, но у советских инженеров сложилось совершенно другое мнение.

В донесении об испытаниях чехословацкого танка “Шкода Ш-2А” указывалось следующее. Скоростные характеристики, маневренность и подвижность танка на местности были оценены как приемлемые. Пушка А-3 калибра 37-мм показала способность успешно бороться с любым танком, бронирование которого не превышает 25-30 мм, на дистанциях до 500 метров. Пулеметы работали безотказно и показали высокую точность стрельбы. Вместе с тем, нашлось и немало недостатков. Советскими специалистами была отмечена теснота в боевом отделении и его недостаточная вентилируемость (правда, этим же “грешили” абсолютно все советские танки), неудобные кресла, повышенный износ резиновых бандажей опорных катков и перегрев двигателя. Бронирование и защищенность танка Š-II-a были признаны недостаточными.

Кроме все прочего с испытаниями танков Š-II-a связано три очень интересных эпизода, в которых проявилась как техническая смекалка, так и откровенная наглость с советской стороны.

Чехи очень гордились тем, что их танки оснащены самой надежной системой предохранения от слёта гусениц. Благодаря переднему расположению ведущих колес со специальными ободами это было действительно так, однако никому из чехословацких танкистов просто в голову не приходило поставить перед собой задачу специально устроить танку “обструкцию”. А вот советским мехводам такая идея пришла практически сразу. Есть версия, что инициатором такого вот “теста” был сам генеральный испытатель Е.А.Кульчицкий. Утверждения представителей фирмы о том, что сброс гусеницы невозможен ни при каких условиях, он подверг большому сомнению. Обе стороны настаивали на своём и тогда было заключено пари, где призом было такое количество шампанского, чтобы им можно было наполнить ванну. Очевидно, чехи даже не догадывались, на что способны советские механики-водители, поскольку на каком-то крутом косогоре Кульчицкий всё же заставил танк “потерять” гусеницу.

Не менее интересно советские специалисты “добыли” броню чехословацкого танка. Такое задание было выдано инженеру Н.Ф.Шашмурину (впоследствии известному конструктору), принимавшему участие в испытаниях. Просто отпились или отвинтить что-то от танка не представлялось возможным и тогда “коварные русские” пошли на хитрость. По эскизу Шашмурина была изготовлена точная копия броневой заглушки заливной горловины топливного бака. На очередной заправке (а танк ездил много) заглушку подменили.

Третий эпизод был наиболее остросюжетным. Как известно, к 1936 году модернизация легкого танка Т-26 привела к тому, что его ходовая часть оказалась сильно перегруженной. Заводские доработки дали лишь частично положительный эффект и тогда в НКАП решили позаимствовать часть узлов у танка фирмы Škoda. Разумеется, за предоставление патентованной технической информации потребовалось бы заплатить немалые деньги. Это советскую сторону совершенно не устраивало. Так, в одну из ночей, охрана у ангара с чехословацким танком “внезапно” исчезла и советским инженерам была предоставлена возможность за несколько часов обмерить Š-II-a – в первую очередь интерес проявлялся к подвеске. Впоследствии был изготовлен один опытный образец танка Т-26 с подвеской типа “Шкода”, который проходил испытания в 1939 году.

Далее события развивались следующим образом. Представители от РККА и НКАП, которые положительно оценили только ходовую часть, пожелали приобрести всего один образец танка Š-II-a. Однако фирма Škoda, оказавшаяся после первого раздела Чехословакии в тяжелых финансовых условиях, запросила столь высокую цену, что дальнейшие переговоры были прекращены. Вдобавок, чехи опасались копирования конструкции Š-II-a и последующего начала их производства без лицензии. Как можно было видеть эти опасения были абсолютно напрасными и чешская сторона получила деньги только за аренду танков.

Отъезд технического персонала из СССР начался 11 октября – последними, шестью днями позже, уехали техники. Танки следовали на родину через территорию Прикарпатской Руси, входившей тогда в состав Словакии. Как уже говорилось ранее, в первых числах марта 1939 года чехословацкие войска довольно успешно отражали атаки местных националистов, а также поддерживающих их польских и венгерских частей, на приграничные города и военные объекты. Но в любом случае, сил было надостаточно. Так уж получилось, что экипажи танков Š-II-a и обслуживающий их технический персонал выразили желание присоединиться к приграничным войскам и приняли активное участие в обороне страны. К сожалению, судьба этих машин оказалась не очень удачной.

В последний день существования единой Чехословакии – 14-го марта 1939 года, в сражении у города Фанчиков (Fancikov) танк с номером 13.903 был подбит противотанковой гранатой и захвачен противником. Прототипу с номером 13.620 повезло чуть больше – 24-го марта, уже после ликвидации Чехословакии, венгры “экспроприировали” этот танк у словацкой армии. В хонведшеге эти машины получили номера 1H-406 и 1H-407. Во время войны один Š-II-a был отремонтирован при участии техников фирмы Škoda и использовался венгерскими войсками в учебных целях вплоть до 1943 г., после чего был интернирован румынами. Второй танк в 1942 году был продан вермахту.

Боевое применение в вермахте

Эксплуатация танков LT vz.35 в немецкой армии, 1939-1945 гг.

Отбросив остатки лицемерия 15 марта 1939 года Германия полностью оккупировала территорию Чехии, потратив на этот процесс чуть больше суток. Трофеи, доставшиеся вермахту от Чехословацкой армии, особо порадовали немецкое командование. Орудия, винтовки, пулеметы и прочая амуниция конечно же стали ценными приобретениями, но самым “лакомым куском” стали танки.

Если вспомнить, то к весне 1939 года Panzerwaffe не могли похвастать успехами в производстве танков. Как бы ни старались немецкие разработчики и промышленность, основными типами танков были Pz.Kpfw.II Ausf.A и Ausf.B, при значительном количестве Pz.Kpfw.I, которые скорее относились к классу танкеток. Новые средние танки Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV, запущенные в производство в 1937 году, пока не отличались высокими эксплуатационными качествами из-за постоянных проблем с ходовой частью. Но самое главное – в плане вооружения и бронирования все немецкие машины того же года выпуска (за исключением Pz.Kpfw.IV оснащенного 75-мм “обрубком”) уступали чехословацким LT vz.35 и LT vz.38. Конечно, более поздние модификации “троек” и “четверок” получили 30-мм бронирование, но таких машин было крайне мало.

Таким образом, приобретение 244 танков LT vz.35 оказалось очень кстати. Трофейную технику в течении марта отправляли на сборные пункты, где производилась их оценка на предмет дальнейшего использования. Тщательная проверка проводилась не просто из-за немецкой скрупулезности ко всяким мелочам. Перед оккупацией Чехии отельные чешские экипажи проводили откровенный саботаж, выводя свои машины из строя. Впрочем, основная масса LT vz.35 досталась немцам в целом виде. В вермахте чехословацкие танки этого типа получили полное название Panzer Kampfwagen 35 (tschetisch), но чаще всего использовались сокращенные аббревиатуры Pz.35(t) или просто 35(t).

В марте 1939 года танки перегнали в Германию, где они поступили на оснащение 11-го танкового полка (11.Panzer Regiment), который был расквартирован в Падеборне, и 65-го танкового батальона (65.Panzer Abteilung), дислоцированного в Зенненлагене. По меньшей мере два танка отправили на полигон в Куммерсдорфе, где немецкие специалисты получили возможность детально ознакомится с конструкцией LT vz.35 и определить его слабые стороны. Разумеется, тот момент чехословацкий танк вполне отвечал современным требованиям, тем более, что основными танками вероятных противников являлись польский 7ТР и советский Т-26.

В процессе передачи танков в боевые подразделения LT vz.35 прошли модернизацию под немецкие стандарты. В первую очередь чехословацкую радиостанцию (работавшую только в режиме телеграфа) заменили на немецкие Fu2 иои Fu5, которые могли работать в режиме телефона, а также демонтировали примитивную ламповую систему внутренней сигнализации между командиром и водителем. Несмотря на то, что места для экипажа из 4-х человек в боевом отделении было откровенно мало, за счет сокращения боезапаса до 72 выстрелов и 1800 патронов ввели ещё место заряжающего. Другие изменения коснулись установки стартера Bosch, светомаскирующей фары Notek, а также габаритных и конвойных огней немецкого стандарта. Зачастую на надгусеничные полки и крышу моторно-трансмиссионного отделения укладывали дополнительные топливные баки.

Несколько “линейных” танков Pz.35(t) в 1939-1940 гг. переоборудовали в командирские, причем в двух вариантах. Танки для командиров рот получили путем установки дополнительной радиостанции Fu7 в корпусе (со штыревой антенной), из-за чего пришлось демонтировать курсовой пулемет. Амбразура зашивалась броневой накладкой. Танки для командиров батальонов и полковых штабов отличались более сильно. С них демонтировали башенную пушку, заменив её на деревянный макет, и курсовой пулемет. На освободившемся месте устанавливали дополнительное командирское оборудование, включая радиостанцию Fu8. Над кормовой частью танка устанавливали рамочную антенну. На всех командирских танках устанавливался гирокомпас. В вермахте эти машины обозначались как Pz.Bef.Wg.35(t).

В августе 1939 года прошло переформирование частей первой линии, в результате чего 65-й танковый батальон был включен в состав 11-го танкового полка. В свою очередь полк входил в состав 1-й легкой дивизии (1.Leichte Division, командир – генерал-майор Вильгельм фон Лопер), которая вместе с 13-й моторизованной дивизией образовывала 14-й корпус 10-й полевой армии группы армий “Юг”. Согласно отчету 1-я легкая дивизия была хорошо укомплектована матчастью, обладая 112 танками Pz.35(t), 8 Pz.Bef.Wg.35(t), 65 Pz.II и 41 Pz.IV.

В общей сложности, с учетом командирских модификаций, к 1 сентября 1939 года, вермахт располагал 3166 танками, в число которых были включены 174 Pz.35(t), что составляет чуть более 5%. Казалось бы – немного, но не надо забывать, что из этого количества 1145 единицы относились к Pz.I вооруженных двумя 7,92-мм пулеметами, а ещё 1223 танка являлись легкими Pz.II, которые оснащались спаркой из 20-мм автоматической пушки и 7,92-мм пулемета. Новых “троек” и ‘четверок” было всего 319 единиц. Впрочем, бронетанковые войска Польши тоже не могли похвастать наличием современных танков. Основу их составляли как-раз танкетки TK-3 и TKS, в количестве около 800 штук, часть из которых получила 20-мм противотанковые пушки. В гораздо меньшем количестве имелись легкие танки 7ТР с 37-мм пушками Bofors и танки Vickers Mk.E (6-тонные) с 47-мм британскими орудиями. Также имелось несколько десятков старых FT-17, но их 37-мм пушки SA18 были действенны против немецких танков только на дистанциях до 300 метров.

В ходе Польской кампании 10-я полевая армия получила задачу нанести удар в стык между польскими группами армий “Lodz” и “Krakow” и выйти к Варшаве. Боевые действия для экипажей Pz.35(t) начались утром 1-го сентября. Танкисты из 1-го батальона 11-го полка поддержали атаку 4-го кавалерийского полка у приграничного г.Вилюни (Wielun), в течении суток захватив важный плацдарм на левом берегу реки Варта. Начало боёв можно было считать вполне успешным, но в данной операции ключевую роль сыграли бомбардировщики, не давшие польским войскам развернуть плотную оборону. На следующий день немцы атаковали предмостные укрепления на правом берегу (мост уже был взорван) и принялись наводить понтонную переправу. В ходе этих боёв был потерян всего один Pz.35(t), но уже после высадки на правом берегу потери значительно увеличились. Переправленные танки 65-го батальона, поддерживавшие наступление 1-го батальона 4-й кавдивизии, попали здесь под сильный огонь польской тяжелой артиллерии. О немецких потерях точных данных нет, но дальнейшее продвижение вермахта на этом участке фронта удалось задержать более чем на сутки.

Дождавшись похода 14-й армии немцы 6-го сентября предприняли новую атаку “бронированным кулаком”, выделив из состава 1-й легкой дивизии боевую группу под командованием генерала Йохана фон Равенштайна, перед которой поставили задачу уничтожить отступавшие польские части, находившиеся в районе г.Честохова (Czestochowa). Несмотря на то, что группа армий “Krakow” имела в своём распоряжении 10-ю кавалерийскую бригаду с 90 танками и танкетками, рационально использовать эти силы польское командование не смогло. Фактически, приграничные бои носили характер стычек разрозненных польских частей с немецкими подвижными группами, поддерживаемыми бронетехникой и авиацией. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже 8-го сентября, пройдя почти 200 км на северо-восток, немецкие танки вышли в предместья г.Радом. Здесь немецкие войска встретили более серьёзное сопротивление группы армий “Prusy”. Особо жестокий бой пришлось выдержать в тот день с танкетками TKS и бронемашинами SP wz.34 из состава 33-го броневого дивизиона, прикрывавшего подступы к городу. Поляки действовали методами “наскока” и засад, пытаясь застать противника врасплох, и в ряде случаев им это удавалось. Сообщается, что 8-9 сентября боевая группа фон Равенштайна потеряла несколько танков.

Тем не менее, к 13 сентября соединениям 10-й полевой армии удалось вбить глубокие клинья, раздробив польскую оборону и создав два больших “котла”. В то же время, передовые танковые части ещё 11-го сентября вышли к Варшаве, но взять с ходу польскую столищу не удалось. 14 сентября 1-ю лёгкую дивизию включили в состав 15-го лёгкого корпуса и перебросили в район реки Бзура к западу и юго-западу от Варшавы, где произошло последнее крупное сражение в центральной части Польши. Польское командование бросило в бой последние резервы, включая значительную часть оставшихся танков 7ТР, танкеток и бронемашин. Основной удар пришелся по 4-й немецкой армии, но уже через сутки инициатива была утрачена и контрудар провалился. Восстановить положение на фронте удалось только за счет быстрой переброски сил 10-й и 14-й армий. Танковые части 1-й легкой дивизии ещё 16-го сентября вышли шоссе Варшава-Модлин (северо-западное направление), отрезав пути отхода польским дивизиям к столице. Далее наступление развивалось не столь стремительно – днем ранее границу Польши перешли советские войска и вермахт просто доделывал начатую работу, по уничтожению группировок войск противника в районе Варшавы и на юге страны. В последний раз польским танкистам сопутствовал успех 18-19 сентября . В тот день экипаж танкетки TKS с 20-мм пушкой, принадлежавшей 71 Dywizjon Pancerny, Wielkopolska Brygada Kawalerii, под командованием сержанта Эдмунда Орлика (механик-водитель Бронислав Закржевский) находился в лесном массиве Кампинос, что на западе от Варшавы, в боевом охранении. Услышав шум моторов он укрыл свою танкетку в засаде, приказав двум другим экипажам TKS занять позиции на флангах от проселочной дороги. В скором времени в зоне поражения оказалась механизированная колонна, состоявшая из одного танка Pz.IV Ausf.B, двух Pz.35(t) и нескольких автомашин из 11-го танкового полка. Последующий бой скорее напоминал расстрел – все три танка были подбиты, причем командир “четверки” – лейтенант Виктор IV Альбрехт, принц Ратиборский (Wiktor IV Albrecht von Ratibor), был убит. Польская сторона потерь не понесла. Видимо, горький опыт немцев мало чему научил, потому как на следующий день сержант Орлик добился ещё более внушительной победы. Отражая атаки 11-го танкового полка ему удалось подбить 7(!) танков Pz.35(t) и захватить двух пленных. Большего успеха ему помешало добиться отсутствие боеприпасов. Всего на счету Э.Орлика числилось 14 немецких танков – таким образом, он стал самым результативным среди польских танковых асов в начальный период войны.

Итог этих двух боёв был вполне закономерен, лишний раз доказав, что танкам с легким бронированием (до 30 мм) на поле боя уготована незавидная участь. Впрочем, по немецким данным, за всю польскую кампанию было подбито и уничтожено только 11 танков Pz.35(t) из которых 8 отремонтировали в вернули в строй. Согласно другим источникам общие потери Panzerwaffe в период с 1 сентября по 1 октября 1939 года составили около 250 танков всех типов, из которых на долю Pz.35(t) приходилось 26 штук. Эта информация является более достоверной. Безвозвратные потери в личном составе были не столь внушительными: убито 22 офицера, 37 унтер-офицеров и 165 рядовых.

Вернувшись на прежнее место дислокации 1-я легкая дивизия была пополнена техникой и личным составом, а 18 октября на её основе началось формирование 6-й танковой дивизии (6.Panzer Division). С учетом естественной убыли количество танков Pz.35(t) сократилось и большую половину материальной части дивизии теперь составляли танки немецкого производства.

Пока на Западном фронте шла вялотекущая Странная война 6-я танковая дивизия в январе 1940 года сначала перебросили в Бонн, а в марте – под Вастервальд. В преддверии наступления на Бельгию и Францию в этот же период прошли войсковые маневры. Немцы прекрасно знали о количественном составе французских бронетанковых войск и типах танков, в данный момент состоявших на вооружении. Простой расчет показывал, что для немецких танковых клиньев, состоявшим в основном из легких и средних танков, встречный танковый бой может обернуться большими потерями. Поэтому, отставание по броне и вооружению компенсировали тактической гибкостью и налаженным взаимодействием с другими родами войск и авиацией. Непосредственно перед началом Французской кампании, в апреле 1940 года, 6-ю танковую дивизию перебросили в г.Майен. На тот момент в ней насчитывалось 118 Pz.35(t) и 10 командирских танков. Согласно другим источникам, на 10 мая количество танков Pz.35(t) оценивалось в 106 единиц – по всей видимости, здесь учтены только боеспособные машины без командирских вариантов.

Действуя в составе 41-го танкового корпуса дивизия добилась быстрого успеха, в течении трех суток прорвав фронт. Вбитый в непрочную оборону танковый клин, на острие которого находились сразу три танковые дивизии (1-я, 3-я и 6-я) создавал угрозу полного уничтожения оставшихся позади подразделений французской армии, среди которых было несколько танковых частей. Чтобы остановить продвижение немцев французы выдвинули вперед 4-ю танковую дивизию под командованием бригадного генерала Шарля де Голля. Всего в дивизии числилось 215 танков (120 R-35, 45 D2 и 50 B1bis), но на этом участке фронта вермахт имел значительный численный перевес. Не имея прочной линии обороны де Голль применил тактику внезапных атак, которая принесла свои положительные результаты, задержав немецкие танки на несколько дней. Впрочем, это был лишь локальный успех. Фронт на севере Франции ещё не развалился, но после поражения под Аррасом и Аббвилем (16-28 мая) сдержать натиск немецких войск стало практически невозможно. Более того, 6-я танковая дивизия успешно действовала против британских войск, полностью разбив 36-ю пехотную бригаду и атаковав штаб Экспедиционных сил. Сил для сопротивления у союзников почти не оставалось, но 26-го мая подразделения 145-й пехотной бригады при поддержке британских танков предприняли контратаку. К счастью для немецких танкистов, пехотных танков у англичан почти не осталось и наступление не привело к желаемым результатам.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/lt.vz35_pilsen_1.jpg

После эвакуации Экспедиционного корпуса французы остались наедине с собой. В самом конце мая 6-я танковая дивизия была переброшена на юг и включена в состав танковой группы под командованием генерала Г.Гудериана. Однако, уже 30 мая, после тяжелых боёв, 6-я дивизия была отправлена в тыл для отдыха и пополнения. По отчетам командования, за 21 день боёв немецкими танкистами было подбито и уничтожено около 60 танков (в основном французских, легкого типа), пять бронеавтомобилей, 10 орудий, 11 противотанковых пушек, восемь артиллерийских тягачей, 34 легковых и 233 грузовых автомобиля. В общем-то, такой результат можно считать довольно посредственным особенно учитывая, что Panzerwaffe большую часть времени действовали в условиях превосходства немецких ВВС над полем боя.

Спустя 10 дней части 6-й танковой дивизии вновь вступили в бой, приняв участие в форсировании реки Эна в районе г. Ретель. Затем немецкие танки были переброшены в Шампань, где 15-го июня они перешли через канна Марна-Рейн. Как можно догадаться, очередного “чуда на Марне” не случилось. Допустив множество просчетов французское командование оказалось неспособным восстановить фронт и 14 июня Париж был объявлен “свободным городом”. В тот же день правительство Петэна начало предпринимать попытки заключить с немцами перемирие, чтобы спасти большую часть страны от оккупации. Но тут инициатива была явно не на их стороне – немцы продолжали наступление вглубь Франции и остановились только по приказу верховного командования, посчитавшего свою задачу выполненной. В течении 21 июня танки 6-й дивизии подавили сопротивление французов в районе г. Эпиналь, завершив здесь своё участие во Французской кампании.

Общие потери (по немецким данным) в Pz.35(t) составили всего 15 танков, из которых 12 удалось отправить в тыл и восстановить на заводе фирмы Škoda-Werke. Столь низкий процент безвозвратно потерянных танков говорил не о повышении боевых качеств Pz.35(t), а скорее об отличной работе ремонтно-эвакуационных служб. Тем более, что поля сражений в итоге остались за немецкими войсками, и проблем с отправкой подбитых танков в тыл практически не возникало.

Тем не менее, новости с фронта о возможностях Pz.35(t) при встрече с танками противника вызывали серьёзную тревогу. Если в Греции и Югославии находился тот же набор британских легких танков, что и во Франции, то в качестве следующего противника выступал уже Советский Союз. А тут уже напрашивались совершенно другие выводы.

В открытом столкновении экипаж Pz.35(t) имел равные шансы с Т-26 и любым танком серии БТ, независимо от модификации. В обоих случаях, на дистанциях до 1000 метров, 15-20 мм броня советских танков не выдерживала попадания 37-мм снарядов, а 25-мм лобовая броня чехословацкого танка пробивалась снарядом 45-мм пушки 20К. Так что здесь силы были равны. С легкими танками типа Т-37А, Т-38 и Т-40, с противопульной броней и вооруженным только пулеметами, проблем вообще не должно было возникнуть.

Относительно средних танков Т-28 и тяжелых Т-35 что-либо определенное сказать было трудно. Эти машины обладали 30-мм лобовым бронированием, а последние серии получали накладные бронелисты, увеличивая толщину до 50-70 мм. При этом по вооружению оба советских танка явно превосходили Pz.35(t).

Что касается новых танков Т-34, КВ-1 и КВ-2, то распространенный миф о том, что немцы не знали об их существовании, абсолютно не соответствует действительности. Информация о появлении тяжелых танков СМК и КВ-1 была получена от финнов ещё в 1940 году и вопрос заключался только в количестве выпущенных к июню 1ё941 года машин. Несколько более загадочно выглядел на их фоне Т-34, но агентура в приграничных военных округах доложила и об этих танках. Так что, немецкое командование прекрасно понимало, с чем им придется иметь дело, поэтому расчет делался исключительно на внезапность нападения и ударам по не развернувшемуся противнику.

После завершения боёв во Франции 6-я танковая дивизия была передислоцирована на полигон Арис, где 11-й танковый полк получил пополнение в виде отремонтированных танков Pz.35(t), поступивших с чешских предприятий и из резерва. По состоянию на июнь 1941 года в его составе числилось уже 149 танков Pz.35(t) и 11 Pz.Bef.Wg.35(t), что было даже больше, чем перед началом Польской кампании.

Согласно плану операции “Барбаросса” частям 6-й танковой дивизии, входившей в состав 4-й танковой группы генерала Э. Гепнера группы армий “Север”, надлежало перейти советскую границу в районе г.Тильзит (ныне г.Советск Калининградской области) и нанести удар в направлении на литовский г.Рассеняй. В течении утра 22-го июня 1941 года боевые группы “Raus” и “Zekedorf” беспрепятственно прошли на литовскую территорию, приготовившись к форсированию реки Дубисса. На следующий день части 6-й танковой дивизии переправились на левый берег, заняв там важный плацдарм. Хотя в первые дни всё шло по плану, “легкой прогулки” у немцев не получилось. В день начала войны к Рассеняю начал выдвигаться 3-й механизированный корпус, в авангарде которого находилась 2-я танковая дивизия.

До июня 1941 года комплектования корпуса ещё не было полностью завершено, но даже в этом случае его ударный потенциал был очень велик. По состоянию на 20 июня в составе 3-го мехкорпуса числилось 669 танков: 32 КВ-1, 19 КВ-2 (обоих модификаций), 50 Т-34, 57 Т-28, 431 БТ (обоих модификаций), 41 Т-36, 12 ХТ-26\ХТ-130, 166 средних бронемашин БА-10 и 58 легких БА-20. Основную ударную силу составляли 2-я и 5-я танковые дивизии, имевшие 252 и 268 танков соответственно. Различались они только тем, что во 2-й дивизии находились все танки типа КВ и ХТ, а в 5-й дивизии – все Т-34.

Советские войска начали выдвижение при полном радиомолчании, следуя только проселочными дорогами. Немецкая авиационная разведка вскрыть факт передвижения и сосредоточения частей 3-го мехкорпуса не смогла. Утром 23-го июня, при поддержке частей 2-го мотострелкового полка, танкисты 2-го и 3-го танковых полков атаковали немецкий плацдарм на западном берегу Дубиссы. Командование 6-й танковой дивизии попыталось парировать этот удар контратакой с левого фланга, но встречный бой девяти немецких танков и шести советских КВ закончился уничтожением двух Pz.35(t), и обращением в бегство остальных семи. После полудня части 2-й танковой дивизии разгромили подразделения 114-го моторизованного полка немцев и заняли Рассеняй. Первоначальный успех, сопутствовавший советском мехкорпусу, объяснялся не только качественным превосходством советских танков, но и малой шириной фронта, который составлял всего 10 км. По воспоминаниям участников тех событий, танки шли так плотно, что почти каждый выпущенный снаряд из немецких противотанковых пушек достигал своей цели. В течении суток г.Рассеняй четыре раз переходил из рук в руки. Советские танкисты, врываясь в город, были вынуждены дважды оставить его, поскольку их действия не поддержали пехотные соединения и артиллерия.

Для 6-й танковой дивизии немцев ситуация складывалась критическая. В бой пришлось ввести 114-й моторизованный полк, два артиллерийских дивизиона, которые при поддержке прядка 100 танков Pz.35(t) попытались восстановить положение. Состоявшийся встречный бой с 20 КВ-1 и КВ-2 весьма наглядно показал, насколько слабы чехословацкие легкие танки. В ходе яростных контратак было отмечено несколько случаев, когда танки КВ таранили и давили немецкие Pz.35(t) и Pz.II, словно те были жестяными поделками. Пройдя пехотные порядки противника советские тяжелые танки прошлись по немецким тылам, разгромив батарею 150-мм гаубиц. Однако, даже героизм советских танкистов не смог остановить наступление 6-й танковой дивизии вермахта. Главную роль сыграла здесь немецкая бомбардировочная авиация, постоянно бомбившая танковые подразделения, в то время как ВВС РККА практически не совершали боевых вылетов в этом районе.

Не в силах удержать Рассеняй и Скаудвиле, потеряв около 80% материальной части, командование 3-го мехкорпуса 24-го июня приняло решение отойти к Ионаве. Однако было уже слишком поздно. Весь день 26 июня, вплоть до захода солнца, шли непрекращающиеся бои, после завершения которых во 2-й танковой дивизии осталось не более десятка боеспособных танков. Значительная часть боевых машин была потеряна в бою под Скаудвиле или выведена из строя самими танкистами после того, как они израсходовали горючее и расстреляли все снаряды. Оказавшись в окружении генерал Куркин (командующий 5-й тд) приказал привести в полную негодность танки, предварительно сняв с них пулеметы, распределить по подразделениям стрелковое вооружение, патроны и гранаты, принять меры по перевозке тяжелораненных и больных.

Достоверных данных о потерях 8-й танковой дивизии не сохранилось. Как правило, сводки составлялись на вечер текущего дня, когда поле боя оставалось за немцами. В такой ситуации все подбитые и сгоревшие танки числились как находившиеся в ремонте. Судя по всему, безвозвратные потери за 22-28 июня составили не более 10 Pz.35(t), не считая других типов танков.

Далее 6-я танковая дивизия продвинулась на север, выйдя к Пскову и Острову. В не менее тяжелых боях в июле на псковско-лужском направлении дивизия лишилась по различным причинам до 25% танков. Хотя в основной массе с советской стороны использовались легкие танки Т-26 и БТ-7, наличие рядом Кировского завода позволяло перебросить на фронт улучшенные танки КВ-1 с дополнительным бронированием. Тем не менее, во время советского контрудара под Сольцами в составе 21-й танковой дивизии имелось около 100 Т-26 и несколько химических танков на их базе. В ходе боёв 6-11 июля танкисты потеряли все машины, кроме одной, но удержали оборону. Впрочем, уже 14-го июля немцы взяли г. Сольцы и вышли на следующий день к р. Мшага. Остановить продвижение немцев удалось только контрударом, проведенным 16-го июля частями 21-го мехкорпуса, усиленного танками КВ-1. Спустя двое суток командование вермахта приняло решение остановить наступление на Ленинград.

Получив некоторое время не передышку 6-я танковая дивизия была вновь доукомплектована за счет техники прибывшей из ремонта. Так, на 10 сентября количественный состав дивизии был следующим: 9 Pz.I, 42 Pz.II (4 в ремонте), 102 боеспособных и 8 ремонтируемых Pz.35(t), 24 Pz.IV (3 в ремонте) и 11 командирских танков всех типов. Вскоре 6-я танковая дивизия была снова отправлена на фронт – на этот раз главным направлением удара стала Москва. По приказу командования 17 сентября 1941 года танки перебросили из района Луги под Великие Луки, в полосу наступления группы армий “Центр”, и подчинена 3-й танковой группе генерала Гота.

Первый бой в ходе начавшейся операции “Taifun” танки Pz.35(t) приняли 4-го октября на стыке Брянского и Резервного фронтов. К этому дню танковая группа Гудериана легко пробила в нескольких местах советскую оборону и продвинулась вглубь на 60 км. Чтобы восстановить положение командование Западного фронта спланировало мощный контрудар, задействовав в нём оперативную группу под командованием генерал-лейтенанта И.Болдина. При наличии 241 танка (большей частью Т-26 и БТ-6) этому соединению предписывалось уничтожить войска противника у г.Холм-Жирковский, где с 1-го октября шли ожесточенные бои. В течении 4-5 октября город дважды переходил из рук в руки. Танки 6-й танковой дивизии, усиленные подразделениями 5-го армейского корпуса и противотанковой артиллерией, смогли захватить мосты через Днепр, нанеся удар группе Болдина во фланг. По донесениям немецкого командования, у Холм-Жирковского части 6-й танковой и 129-й пехотных дивизий полностью уничтожили войска противника, в чем была немалая заслуга летчиков 8-го авиакорпуса, которые своими постоянными налетами существенно ослабили ударную мощь советских войск. К исходу дня 6-го октября силами 3-й и 4-й немецких танковых групп удалось сомкнуть кольцо в районе Вязьмы, где в окружении оказалось 38 советских дивизий и все девять танковых бригад Западного и Брянского фронтов.

Не дожидаясь полного уничтожения “Вяземского котла” немцы сразу нацелились на Москву, явно не ожидая теперь серьёзного сопротивления. Подразделения 3-й танковой группы были переброшены на северный участок фронта и получили задачу наступать через Ржев на Калинин. В этот период 6-я танковая дивизия выполняла больше вспомогательные удары, что не помешало её танкам 14 ноября выйти к берегам Волги. Перегруппировав силы 15-го ноября 1941 года немцы начали второй этап наступления на Москву, который должен был стать решающим. Танкистам 6-й танковой дивизии пришлось наступать в направлении на Завидово. В этот же день 11-й танковый полк и 25-й танковый полк 7-й дивизии немцы свели в танковую бригаду “Коль” с целью создания мощного ударного кулака.

Оборону в районе Завидово держала 107-я мотострелковая дивизия, а также 8-я и 21-я танковые бригады, имевшие неполный состав. Особенно напряженные бои вела 21-я тбр, отразившая 17 ноября несколько атак противника, умело действую из засад и методом “наскока” ударной группы, в составе которой находились танки Т-34. И всё же, поскольку перевес в технике был на стороне немцев, к 27-го ноября советским подразделениям, измотанными постоянными боями, пришлось отступить. Преследовавшие их немецкие танки обошли г.Клин с севера, замкнув новое кольцо окружения. К этому времени 21-я бригада осталась практически без танков, зато в 8-й бригаде их было чуть больше 40.

Казалось бы, успех вермахту теперь может быть гарантирован, если бы не огромные потери в технике. В ноябре 1941 года эвакуационные команды уже не справлялись с отправкой в тыл всех подбитых танков, тем более что часть из них захватывалась советскими войсками. Результаты боёв за Калинин для ядра 3-й танковой группы – XXXXI и LVI моторизованных корпусов – были поистине катастрофическими. К примеру, если на 28 сентября 1941 г. 1-я танковая дивизия насчитывала 111 боеготовых танков, то уже к 31 октября количество боеготовых машин снизилось до 36 штук. И это с учетом отремонтированных машин.

В 6-й танковой дивизии дела тоже обстояли не лучше – уже к 16 октября она имела в своём распоряжении всего лишь 60 готовых к использованию в бою танков. На 31 октября дивизия доложила о наличии боеготовыми 15 танков Pz.II, 34 танка 35(t), 10 танков Pz.IV и 7 командирских танков. В ремонте находилось 19 танков Pz.II, 41 танк Pz.35(t), 13 танков Pz.IV и 3 командирских танка. Из 41 танка Pz.35(t) только 10 могли быть реально восстановлены из-за отсутствия запчастей к снятым с производства чехословацким танкам. К 31 октября средний пробег для танков Pz.II 6-й танковой дивизии составил 11,5 тыс. км, Pz.35(t) – 12,5 тыс. км, для Pz.IV – 11 тыс. км. Износ механизмов в ходе широкомасштабных операций и боевые потери привели к существенному снижению боеспособности 3-й танковой группы.

Большие потери среди танков чехословацкого производства обуславливались погодным фактором. С началом сильных морозов у танков Pz.35(t) стала замерзать пневматическая система управления трансмиссией, что сильно сказалось на боеспособности 11-го танкового полка. Радикально решить эту проблему не представлялось возможным, поскольку конструкция Pz.35(t) не была адаптирована к низким температурам. Последний удачный ход для экипажей Pz.35(t) состоялся 27-го ноября, когда немцы вошли в Клин и в тот же день перешли в наступление на Дмитров. Впрочем, это наступление обернулось полным провалом – уже 29-го ноября немцев отбросили за канал Москва-Волга, а 5-го декабря началось советское контрнаступление.

Отразить мощный удар советских войск немцам было уже нечем. Так началось хаотичное отступление, сопровождаемое мародерством и оставлением техники. Растянув коммуникации части 6-й танковой дивизии оказались в незавидном положении, оставив на дороге у Клина почти все свои танки. Немногочисленные уцелевшие Pz.35(t) сумели избежать окружения и отойдя на 90 км заняли позиции у реки Лама. Здесь фронт стабилизировался до начала января 1942 г.

Практически не получая подкреплений 6-я танковая дивизия была вынуждена довольствоваться тем, что осталось после операции “Taifun”. Несмотря на резко снизившийся ударный потенциал командование вермахта задействовало это соединение в боях в районе Зубцова и Ржева, где Pz.35(t) воевали в составе 9-й полевой армии генерала Моделя.

К началу марта 1942 года чехословацких танков Pz.35(t) на Восточном фронте почти не осталось. По крайней мере, в частях первой линии. Уцелевшие машины, которые в это время находились в составе Венского арсенала, ещё некоторое время использовались для поддержания порядка на оккупированных территориях. В последний раз танки Pz.35(t) использовались ходе боёв в Восточной Германии, когда их задействовали против советских войск. Остальные Pz.35(t), которые восстановить не удавалось, отправляли на переплавку. А вот снятые с них башни были использованы для оборудования бетонных бункеров на побережье Дании и Атлантического вала (схема). Единичные экземпляры также устанавливались на бронепоездах, которые участвовали в противопартизанских операциях в тылу.
Два последних танка Pz.35(t) были также собраны в 1943 году из оставшихся комплектов запасных частей. Одна из этих машин была продана Румынии, а вторая переделана в артиллерийский тягач, в виду отсутствия к ним интереса со стороны Panzerwaffe.

Маленькой Словакии – танков поменьше.

Эксплуатация танков LT vz.35 в словацкой армии, 1939-1945 гг.

Предчувствуя надвижение грядущей катастрофы единой страны 14-го марта 1939 года правительство Словакии объявило о независимости своей страны. Немцы спокойно дали словакам отделиться, прекрасно понимая, что рано или поздно они попросят союза с Германией. Собственно, так оно и случилось. В ответ на прогерманские настроения Словакии было разрешено "прибрать к рукам" военную технику, от оставшихся на её территории армейских частей бывшей Чехословакии. А досталось словакам сравнительно немного: 10 бронемашин OA vz.30, три OA vz.37, 30 танкеток vz.33, 43 танка LT vz.35, 27 танков LT vz.34, 9 37-мм орудий KPUV vz.37, 53 артиллерийских трактора, 219 грузовиков, 96 автомашин и 73 мотоцикла. Правда, в 1940 году удалось приобрести партию из 21 танка LT vz.40, которые ранее являлись экспортными LLT и предназначались для Литвы. Вообще словацкая армия рассчитывала получить 52 LT vz.35, ранее входивших в состав 3-й мобильной дивизии, но на 15 марта девять из них находились на заводском ремонте в Пльзне и были конфискованы немцами. Взамен было получено такое же количество машин из состава 2-го танкового полка.

Пока шел передел некогда общей собственности Словакия оказалась втянутой в конфликт с Венгрией, причем бои в Прикарпатской Руси продолжались при явном преимуществе венгерской стороны. Противник застал словацкую армию в самый неподходящий момент, когда новые подразделения ещё только формировались и для них не хватало личного состава, в первую очередь офицеров. С техникой тоже возникли большие проблемы. Часть танков и бронемашин чешские экипажи вывели из строя, так что в приграничных районах их количество серьёзно уменьшилось. Например, именно по этой причине, на 23-е марта у Михайловица практически не оказалось боеспособных бронеавтомобилей OA vz.30. К счастью, общая база с грузовиками Tatra позволила быстро подвезти запасные части и вернуть машины в строй. Вернуть инициативу в свои руки командование словацкой армии решило в тот же день, запланировав атаку у Нижней Рыбницы (Nizna Rybnica). Атака началась около 11:00 и проводилась при поддержке бронеавтомобилей OA vz.30, надеясь пробить позиции венгров и откинуть противника за пределы границы. Впрочем, венгры ожидали такого развития событий, и встретили словацкую пехоту огнем полевой и противотанковой артиллерии. В результате было потеряно две бронемашины, а уцелевшие прикрывали отход своей пехоты пулеметным огнем.

Быстро уяснив, что был значительной концентрации сил в Прикарпатской Руси остановить венгров не удастся, в приграничный район срочно перебросили из Мартина четыре OA vz.30, три танка LT vz.35 и несколько 37-мм ПТО. Эта группа прибыла в Михайловицы вечером 24-го марта, однако принять участие в боях она не успела. Мирный договор между этими странами был подписан тем же днем при посредничестве Германии и привел к потере некоторой части словацкой территории.

Оправившись от первого кризиса Словакия через 5 месяцев втянула себя во 2-ю Мировую войну. Старая обида за оккупацию Заолзья привела ко вполне предсказуемым последствиям. По согласованию с немецким командованием словацкая армия наступала в Польше на южном направлении, отвлекая на себя часть войск противника. Польские укрепления Карпатской Армии оказались весьма слабыми, а танков здесь не было вообще. Впрочем, словаки и сами понимали, что на этом участке фронта вряд ли будет наблюдаться ожесточенное сопротивление. Достаточно сказать, что в качестве усиления была задействована только одна танковая рота из 13 LT vz.35 и несколько бронемашин. Несмотря на довольно скромные силы словакам удалось без особых проблем выполнить боевую задачу, заняв к 28 сентября не только Заолзье, но и значительную часть польской территории. Сопротивление поляков на этом участке фронта оказалось незначительным, так что боевых потерь в танках не было.

Настоящим испытанием для словацких танкистов стало вторжение в СССР. "Благодаря" позиции правительства большого выбора у армии не оставалось и 8-го июля 1941 года на советскую территорию вступили части "Быстрой дивизии", сформированной специально для этой цели. В состав этого соединения включили 2-ю танковую роту с 30 танками LT vz.35, а всего дивизия получила 47 танков.

Продвигаясь вслед за немецкими войсками по территории Украины словацкие части наступала через Львов в направлении Винницы. 22 июля бригада вошла в город совместно с немецкими союзниками. К концу июля 1941 г. словаки участвовали в тяжелых боях в районе Липовца, где понесли существенные потери в танках, дойдя до района Киева.

К концу года они достигли Таганрога и реки Миус, где их наступление было остановлено. Безвозвратные потери среди LT vz.35 оказались совсем небольшими - всего 3 машины, но и использовались танковые подразделения не очень интенсивно, выполняя больше вспомогательные задачи. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что для танков Škoda бои на Восточном фронте могут закончиться весьма печально, словацкое командование в декабре 1941 года отправило их в тыл, а на фронте осталась лишь рота танков LT-38 и LT-40.

На родине танки LT vz.35 использовались для обучения личного состава и охранных функций. Последний раз эти танки использовались в ходе Словацкого народного восстания летом 1944 года. По последним данным в руках повстанцев оказалось всего 24 легких танка LT vz.34, LT vz.35 и LT-38, а также 3 самоходные установки не считая другого вооружения. Большинство LT vz.35 находилось тогда в небоевом состоянии и потому их вполне логично использовали в качестве неподвижных огневых точек. Тем не менее, есть данные, что несколько машин было подбито противотанковой артиллерией немцев.

За Великую Румынию!

Эксплуатация танков R-2 в румынской армии, 1940-1945 гг.

Не столь удачно как словаки использовали имеющуюся материальную часть румынские танкисты. На середину июня 1941 года боеспособными числились все 35 танкеток R-2 и 126 танков R-2. Чехословацкие танки были сведены в 1-й танковый полк 1-й танковой дивизии имевшей название “Великая Румыния”. Входивший в то же соединение 2-й танковый полк целиком оснащался легкими танками Renault R-35 в количестве 75 единиц. Также румынская армия располагала более 100 гусеничными транспортерами Malaxa Typ UE (лицензионный вариант Renault UE), которые можно было использовать в качестве танкеток.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/t11_bulg_2.jpg

Вступив 23 ноября 1940 года в союз с Германией, в чем была немалая заслуга англо-британских союзников, Румыния взяла курс на возвращение территорий, ранее потерянных в конфликте с Венгрией и СССР. В первом случае добиться справедливости было тяжелее, поскольку Германия явно симпатизировала Венгрии. Зато на переговорах с немцами удалось достичь соглашения, что при вступлении Румынии в войну территория Бессарабии будет возвращены прежнему владельцу.

Румынские войска начали войны утром 22-го июня, однако танки R-2 вступил в бой несколько позже. Наступление немецких войск на южном направлении носило вспомогательный характер и потому соединения вермахта не получили мощных танковых “клиньев”, стремительно разрезавших непрочную советскую оборону на Западном фронте. Даже наоборот – 25-26 июня советские войска, при поддержке кораблей Дунайской флотилии, сами перешли румынскую границу и захватили плацдарм шириной 76 км по фронту. Исправить положение удалось с помощью вермахта и только 3-го июля 1-я танковая дивизия вступила в бой.

Наступление немецко-румынских войск начало развиваться в направлении на Могилев-Подольский. Против них действовали части 9-й и 18-й армий, с приданным им 2-м механизированным корпусом. Учитывая, что количество танков у немцев было минимальным, командование мехкорпуса при наличии 517 танков (из них 10 КВ-1 и 50 Т-34) имело определенные преимущества. Фактически, танковые дивизии вводились в бой разрозненно, часто меняя место дислокации и теряя технику. Тем не менее, даже на 12 июля в мехкорпусе оставалось 450 танков и 185 бронемащин. Правда, к этому времени почти вся территория Молдавии уже была потеряна, а 5-го июля командующий Южным фронтом генерал Тюленев приказа отвести войска за Днестр.

Удача сопутствовала румынским войскам в первую неделю приграничного сражения. Наступая вслед за немцами 1-й танковый полк до 14-го июля безвозвратно потерял только один R-2. По докладам румынских танкистов ими было подбито два средних танка Т-28 (вероятно, не из состава 2-го мехкорпуса). Однако, дальнейшие бои в Молдавии и Северной Буковине показали, что радость была преждевременной. В сражении на берегах Днестра 14-16 июля полк потерял три танка сгоревшими и ещё пять пришлось отправить в ремонт. Следующие три танка были потеряны в ходе неудачной атаки советских артиллерийских позиций 19-го июля.

Настоящие неприятности начались в августе 1941 года, когда немцы бросили основные силы на уничтожение Киевского котла, а румынским войскам поручили захват Одессы и выход к Крыму. Союзники с поставленной задачей не справились даже наполовину. Уже на ближних подступах к Одессе пришлось преодолевать сильное сопротивление советских войск, которые заняли эшелонированную оборону. Противниками румынских R-2 в основной своей массе выступали Т-26 и БТ-7, но в более скромных количествах. Соновые проблемы доставляла противотанковая артиллерия. Так, в течении 11-го августа, 1-я танковая дивизия потеряла 5 танков, 12-го июля – 8, 13-го июля – 9 и 14-го июля – сразу 25. Часть подбитых танков удалось быстро восстановить, но спустя несколько дней, при попытке прорыва советской обороны на западном направлении, жертвами противотанковой артиллерии стали 36 танков R-2, из которых 12 сгорели или было полностью разбиты. Материальная часть “Великой Румынии” таяла буквально на глазах и от полного разгрома неудачливых союзников снова спасли немцы. К 20 августа 1941 года, когда в ремонт отправили 46 машин, дивизия располагала всего 20 R-2, а к 29 августу осталось 19 боеспособных танков. К тому времени безвозвратно пришлось списать 15 машин. Эпизодически R-2 ещё использовались в боях под Одессой, но уже 16- октября румынские танковые части отправили на родину “зализывать раны”.

По результатам боёв выяснилось, что танки R-2 совершенно не переносят огня 45-мм танковых пушек и ПТО аналогичного калибра. На ближних дистанциях броня танка пробивается из 14,5-мм противотанковых ружей. В отношении защищенности лучшими оказались французские R-35, но их подвижность сильно уступала чехословацким машинам. Ремонт поврежденных танков проводился как на румынском предприятии UMP в г.Плоешти, так и на предприятии Škoda-Werke. После нескольких месяцев ремонта в строй удалось вернуть большинство танков, но 25 из них всё же списали. После длительного переформирования 1-я бронетанковая дивизия, оснащенная 109 танками R-2, вернулась на фронт 29-го августа 1942 года, когда немецкие войска ввязались в кровопролитные бои у Сталинграда. Сил у вермахта не хватало и румынским войскам была поставлена задача прикрыть фланги 6-й армии вермахта. Тогда же, летом 1942 года, из Германии прибыло пополнение в составе 26 танков Pz.Kpfw.35(t), ранее принадлежавших армии Чехословакии, а также 11 танков Pz.Kpfw.III, 11 Pz.Kpfw.IV и два трофейных советских танка (вероятно Т-34). В сентябре-ноябре 1- бронетанковая дивизия, формально подчиненная командованию 48-го армейского корпуса вермахта, вела бои местного значения, направленные большей частью на удержание занятых рубежей. Всё радикальным образом изменилось с началом советского контрнаступления 19-го ноября 1942 года, основной удар которого пришелся на итальянские, венгерские и румынские позиции. Оборона немецких союзников треснула, что местами привело к повальному бегству с передовой. До конца декабря дивизия потеряла 86 танков, в том числе 81(!) R-2. Из них 27 были уничтожены, 30 оставлены из-за отсутствия горючего и 24 брошены по причине механических поломок. После такого разгрома 1-я бронетанковая дивизия вновь была отправлена на родину, где устаревшие чехословацкие танки переклассифицировали в учебные. На август 1943 года в румынской армии ещё оставалось 40 танков R-2 и 19 Pz.Kpfw.35(t) – всем им предстояло найти более рациональное применение. Выход был найден достаточно быстро.

В период с июля по сентябрь 1943 года фирма Leonida провела работы по переделке танка в противотанковую самоходную установку типа TACAM путем установки трофейной 76,2-мм пушки ЗИС-3 вместо стандартной башни. Опыт оказался удачным и в феврале 1944 года был получен заказ на постройку 40 САУ, но до сентября удалось переделать только 20 танков.

А тем временем фронт стремительно приближался к границам Румынии. В феврале 1944 года было принято решение сформировать механизированную группу “Cantemir”, в состав которой включили две танковые роты оснащенные Pz.Kpfw.III и Pz.Kpfw.IV, одну роту САУ StuG III, две батареи противотанковых САУ из 14 TACAM T-60, одну роту танков R-2 и одну роту R-35. Об участии в боях против советских войск танков R-2 данных пока найти не удалось. Известно только, что 31-го августа была сформирована новая танковая группа “Victor Popescu” с ротой танков R-2 и двумя взводами танков R-35 и T-38 (Pz.Kpfw,38(t) переданные в 1943 года немцами).

Неудачно складывающаяся для Румынии война на стороне Германии завершилась 23-го августа, после ареста маршала Антонеску и последующего заключения перемирия с Советским Союзом. По договору румынская армия сокращала своё присутствие на фронте, а из бронетанковых частей оставили только 2-й танковый полк. По состоянию на ноябрь 1944 года это соединение насчитывало по 8 танков T-38 и Pz.Kpfw.IV, пять R-2, 40 танков R-35 (часть была переоборудована советскими 45-мм пушками 20К), 13 самоходок StuG III и 12 ТАСАМ R-2. Вся эта разношерстная компания приняла активное участие в боях на территории Венгрии и Словакии, оказав посильную помощь Красной Армии. Надо отметить, что за последние полгода войны боевая выучка румынских танкистов значительно улучшилась, что позволило сократить потери в технике и личном составе. Так, на февраль 1945 года в составе 2-го танкового полка числилось два танка R-2, но спустя месяц и они были выбиты из боёв.

В послевоенные период все чехословацкие танки пошли на слом. Исключение составили лишь единичные экземпляры, один из которых впоследствии был отправлен в военный музей в Бухаресте, где находится по сегодняшний день. Правда, практически всё оборудование и пулеметы с него сняли.

Трофеи для Болгарии

Эксплуатация танков LT vz.35 и Т-11 в болгарской армии, 1939-1945 гг.

Теперь вернемся к танкам Т-11, которыми заинтересовалась Болгария. Как известно, после 2-й Балканской войны болгары чувствовали себя обиженными за внушительное поражение от целого конгломерата стран, в который вошли Сербия, Черногория, Румыния, Греция и Турция. Российская дипломатия в 1913 году потерпело полное фиаско и надежды создать на Балканах мощный блок славянских государств рухнули окончательно. С этого времени самым главным союзником Болгарии стала Германия и именно “благодаря” ей болгары выбрали сторону центральных держав в 1-й Мировой войне, что привело к новой катастрофе.

В межвоенный период Болгарии запрещалось иметь бронетанковые войска, так что вплоть до 1935 года, пока не были закуплены танкетки CV 3/33, ни танков, ни бронеавтомобилей не было. Затем, в 1936 году удалось заключить контракт на поставку 8 танков Vickers Mk.E Type F, на некоторое время ставшими самыми мощными болгарскими боевыми машинами, но армии уже хотелось большего.

В июне 1939 года генерал Р.Русев, который находился с визитом в Берлине, сообщил германскому командованию о большой нужде болгарской армии в военно-техническом обеспечении. В частности, для создания прикрывающего фронта на южной границы страны (где исходила угроза со стороны Турции) требовалось не менее 26 танков. Тип танков не указывался, но подразумевалось, что это будут чехословацкие LT vz.35. Дело в том, что пока шли переговоры в Берлине, болгарским военным удалось близко ознакомится с этими танками и понять, что имеющихся вариантов LT vz.35 занимает весьма хорошее положение. Если учесть, что турецкая армия была оснащена в основном советскими танками Т-26 обр.1933 г. и бронеавтомобилями БА-6, то шансы танков фирмы Škoda были достаточно высоки. Более того, югославская армия имела на вооружении только Renault FT-17 и М26/27, а у Греции не было танков вообще.

Далее события развивались следующим образом. В начале июля 1939 года, а Германию с официальным визитом прибыл премьер-министр Георгий Кьёсейванов, который потребовал предоставить Болгарии от 30 до 40 чехословацких танков. Учитывая политическую обстановку немецкое командование посчитало возможным удовлетворить запрос союзников, подписав 26-го июля договор о поставке 36 трофейных танков LT vz.35 и другого военного имущества по заниженным ценам. Осуществление поставок возлагалось на фирму AKG Ausfurgeselschaft fur Kriegsgerat GmbH из Беллина. Вскоре после этого, в августе 1939 года, болгарская военная миссия прибыла в Падеборн, где чехословацкую технику осваивали немецкие танкисты из 11-й танковой дивизии. Увидев эти машины в действии союзники лишний раз убедились в правильности своего выбора. Немцы тоже сдержали своё слово, поставив в первой половине 1940 году первую партию из 26 LT vz.35, числившихся до этого времени в резерве вермахта. Оставшиеся 10 танков относились уже к модели Т-11, так и не проданных Афганистану. Эти танки были проданы по цене 94.500 рейхсмарок за штуку, а их отгрузка была произведена в период с августа по октябрь 1940 г.

Из чехословацких танков сформировали 3-ю среднюю танковую роту, входивших в состав единственного на тот момент танкового батальная (“дружины”). По всей видимости боевые возможности Т-11 оценивались болгарами настолько высоко, что в январе 1941 года они сделали заказ ещё на 45 танков этой модели. Фирма Škoda-Werke было абсолютно не против нового заказа, но немецкая сторона решила действовать по-своему – вместо Т-11 было предложено аналогичное количество трофейных танков Renault R-35. Конечно, по бронированию они заметно превосходили танки Škoda, но в плане вооружения (37-мм пушка SA18 и один 7,5-мм пулемет) и подвижности R-35 даже не стоило сравнивать. Тем не менее, отказываться было бессмысленно, и в течении 1941 года танковый парк болгарской армии пополнился и этими машинами.

Служба болгарских LT vz.35 и Т-11 довольно мирно продолжалась до сентября 1944 года, когда на территорию. Болгарии не вступили советские войска. Командовал танковой ротой капитан Александр Иванов. С 10-го июня 1940 года это подразделение дислоцировалось между деревнями Лозень и Любинец на границе с Турцией. Поскольку обе страны являлись в этот период союзницами Германии инцидентов между ними практически не возникало. В апреле 1941 года болгарские бронетанковая “дружина” участвовала в совместных учениях с 11-й танковой дивизией вермахта, проходивших у города Пазарджик.

С поступлением “новой” техники количество батальонов удалось удвоить и в июне 1941года их объединили в танковый полк. Как и следовало ожидать, ядро бронетанковой группы составили чехословацкие машины, которые разделили между 1-м и 2-м батальоном. Высокая надежность танков была подтверждена в ходе новых маневров 7-21 июня, на которых присутствовал царь Борис – тогда группа из нескольких LT vz.35 и Т-11 предприняла марш из Нова Загоры в Ямболь, проходивший преимущественно по проселочным дорогам в условиях сильного ливня.

Следующие маневры прошли с 29 по 31 мая 1942 году под городом Брезник (близ Софии) и заключались в отлаживании взаимодействия с новой системой технической поддержки, выполненной по немецким стандартам, а также координация действий различных родов войск. Общая оценка действия бригады звучала как “хорошо”, но масса проблем технического характера, постоянно преследовавших устаревшую технику, несколько сглаживали благоприятное впечатление.

По состоянию на март 1942 года 1-й танковый батальон имел следующий состав: при штабе находилось 2 танка Škoda, в 1-й и 2-й роте – по 17 танков. Кроме того, при штабе полка числилось два LT vz.35, а при штабе бригады – ещё три. В составе 2-го батальона трехротного состава имелся 40 танков R-35 и одна танкетка CV 3\33. Разведывательная рота располагала только пятью танкетками CV 3\33.

Тут уж не для кого не было секретом, это все болгарские танки, включая LT vz.35 и Т-11, полностью устарели и не отвечают современным требованиям. На фронтах 2-й Мировой войны уже полным ходом воевали американские “шерманы”, британские “матильды” и советские Т-34 и КВ, встреча с которыми для того же LT vz.35 как правила заканчивалась весьма печально. В начале 1943 года Болгария наконец-то получила партию танков Pz.Kpfw.IV Ausf.G, но их количества было явно недостаточно для полного перевооружения танкового полка. Это означало, что старые танки останутся на вооружении до полной замены.

Переломным моментом для болгарских бронетанковых войск стало 5 января 1943 года, когда полк преобразовали в бригаду. Почти сразу болгары и немцы разошлись в понятии “танковая бригада”. Немцы настаивали, чтобы бригада имела один танковый полк с одним танковым батальонам, в то время как болгары считали, что полк должен быть двухбатальонным. Победила точка зрения болгар, но решающего значения это уже не имело. Моральный дух танкистов был подорван вестями с фронтов, где союзники одерживали новые победы. Даже прибытие из Германии штурмовых орудий StuG III не изменило положение к лучшему. Обучение молодых танкисты шло из рук вон плохо и при том командир батареи подполковник Генов постоянно жаловался немцам на “нехватку топлива, плохую погоду и нехватку грамотного персонала”. В итоге на маневрах в районе Софии в августе 1943 г. “самоходчики”, как впрочем и вся бригада, получили оценку “неудовлетворительно”. По данным немецких специалистов, участвовавших в процессе обучения, по состоянию на 10 мая 1944 года бригада не была готова к боевым действиям. Положение улучшилось только к 12 августа, но спустя три недели на территорию Болгарии вступили советские войска.

http://www.aviarmor.net/tww2/photo/czech/lt.35/lt.vz35_slovak_1.jpg

Пришедший к власти Народный Фронт 9-го сентября 1944 года объявил войну Германии и вскоре танковая бригада отправилась на фронт в Югославию, где болгарские войска поддержали бывших противников – партизанские части И.Б.Тито. Танки LT vz.35 и Т-11 действовали в составе смешанного батальона включавшего три роты, две из которых были укомплектованы немецкими Pz.Kpfw.IV. В ноябре 1944 года все оставшиеся легкие танки свели в один батальон также трехротного состава. В его состав вошли преимущественно танки Škoda, но одна рота полностью состояла из танков LT vz.38. После непродолжительных боёв (учитывая скромную боеспособность болгарских танкистов) бригада была возвращена на родину и далее участвовала только в военных парадах. В марте 1945 года, по причине сильного износа конструкции, на переплавку пришлось отправить 13 LT vz.35, зато оставшиеся прошли победным маршем по улицам Софии в честь праздника 1 мая.

После войны эксплуатация танков Škoda продолжалась, причем в 1946 году был сделан заказ на поставку запасных частей для них. Судя по всему, фирма-производитель его так и не выполнила. Окончательно танки LT vz.35 и Т-11, которые использовались только в качестве учебных, сняли с вооружения в начале 1950-х гг., когда им на смену пришли советские Т-34-85.

Широкое наследство

Модификации танка Š-II-a, 1936-1943 гг.

Несомненный успех легкого танка Š-II-a (LT vz.35) позволил фирме Škoda продолжить развитие его конструкции в плане усиления бронирования и вооружения – благо, ходовая часть была способна выдержать ещё 3-4 “лишние” тонны.

Первой в ряду “наследников” стала модель S-II-b, разработанная в качестве танка непосредственной поддержки пехоты. От Š-II-a он отличался незначительными конструктивными доработками, после которых масса танка выросла до 10,6 тонн. Первый прототип с номером 13.637 был изготовлен из неброневой стали и предъявлен на испытания в сентябре 1935 года. Практически сразу начались проблемы с работой силовой установки и ремонт затянулся вплоть до зимы 1936 года. Внимательно ознакомившись с возможностями новой машины представители военной приёмки пришли к выводу, что при 25-мм лобовой бронировании и снизившихся ходовых качествах Š-II-b не подходит в качестве танка сопровождения пехоты. Опытный образец впоследствии пытались предложить на экспорт, но тоже неудачно. После оккупации страны весной 1939 года единственный Š-II-b был разобран.

Отдельные элементы конструкции Š-II-a были использованы и при разработке танка SP-II-b, который относили к “среднему” классу. Инициатива его создания пришла на волне успеха серийного LT vz.35, когда фирмы Škoda и CKD договорились о совместном проектировании новой боевой машины. Договор о сотрудничестве был подписан в конце 1935 года, но фактически почти всю работу выполнили специалисты от фирмы Škoda. Как и следовало ожидать, ходовая часть прошла необходимую модернизацию, поскольку согласно требованиям лобовое бронирование пришлось увеличить до 32 мм, а также оснастить танк 47-мм пушкой и двумя пулеметами. Экипаж SP-II-b увеличился до 4-х человек, проектная масса составляла 16 тонн.

Прототип танка был готов в декабре 1937 года, но к его испытаниям приступили только через два месяца. К тому времени спецификация на средний танк изменилась и победителем был признан танк V-8-H фирмы Škoda. Его производство планировалось начать уже в 1939 году (благодаря чему он сразу получил название ST v.39), но мюнхенские события повлекли за собой сокращение заказом на новые танки, а затем их и восе отменили.

Следующим шагом стало появление модели Š-II-c, которая тоже определялась как “средний танк”, хотя по основным ТТХ она всё же соответствовала легкому. Танк собирались предлагать только на экспорт, в связи с чем от Š-II-a он получил несколько “фирменных” отличий. Прежде всего, жесткость ходовой части немного за счет введения горизонтальной балки, крепившейся на узлах подвески блоков опорных катков. Корпус претерпел незначительные изменения, а вот башня была спроектирована заново. Сравнительно с башней танка Š-II-a она стала ниже и приобрела четко выраженную семигранную форму, со скошенным кормовым горизонтальным бронелистом. Компоновка, силовая установка и вооружение остались прежними.

Испытания Š-II-c начались в мае 1938 года, но довести их до конца не удалось. С зарубежными заказчиками тоже не сложилось. Интерес к танку проявили представители хонведшега, но вовремя договориться с ними не удалось. Спустя несколько месяцев S-II-c попытались предложить Советскому Союзу, но там уже прошел всесторонние испытания Š-II-a и закупать аналогичную машину не было никакого смысла. Лишь летом 1939 года, уже после оккупации Чехии, фирма Škoda-Werke получила от Румынии заказ на 216 танков. К тому моменту обозначение успели изменить на Т-21, но в румынской армии он обозначался как R-3. Заказ выполнить не удалось, так как вермахт затребовал производственные мощности предприятия для собственных нужд.

Вскоре подоспели и венгры, которые быстро перекупили прототип и техническую документацию к нему. С 1940 года танк Т-21 стал выпускаться на предприятии Manfred Weiss и теперь он известен нам как 40М “Turan”. Жизнь венгерского варианта оказалась на редкость богатой на события – достаточно сказать, что “Turan” дважды модернизировали, причем последний вариант (не серийный) оснащался длинноствольной 75-мм пушкой и бортовыми экранами.

В конце 1939 года была начата работа над проектом Т-13. От базового варианта он отличался улучшенной системой охлаждения двигателя и использованием в системе трансмиссии пневматики, что должно было облегчить управление танком. Бронирование лобовой части корпуса было усилено до 30 мм. Предполагалась установка 37-мм орудия Škoda A-7 и двух пулеметов ZB-53 (ZB vz.37). Боекомплект для пушки не изменился, а для пулеметов запас патронов довели до 3000. При проектной массе 12,6 тонн и двигателе Škoda T-11 мощностью 135 л.с. проектная скорость танка равнялась бы 32,8 км\ч. Запас топлива составил 155 литров. Предполагалась установка немецких радиостанций FuG2 или FuG5 оснащенных антеннами штыревого типа.

Геометрические размеры Т-13 практически не изменились. Ширина танка увеличилась на 10 см (2115 мм), высота уменьшилась на 45 мм (3235 мм). Испытания прототипа Т-13 намечали провести зимой-весной 1940 года, но отсутствие финансирования и проблемы технического характера задержали процесс проектирования. В результате решили сначала построить “упрощенную” модификацию Т-13M (mechanicky) – то есть, оснащенную механической трансмиссией. Сборка прототипа была начата в 1941 году, но из-за загруженности КБ другими заказами довести этот процесс до логического завершения не удалось. Недостроенный танк Т-13М так и остался на заводе и летом 1945 года был отправлен на переплавку.

Практически параллельно велось проектирование “тропического” варианта танка Т-13 для действий в Северной Африке, который получил обозначение Т-14. Все его отличия заключались в 47-мм пушке Škoda A11 и модернизированной системе охлаждения. Поскольку этот проект ничем не превосходил обычные Pz.35(t) от постройки прототипа Т-14 отказались.

В конце 1943 года специалистами фирмы Škoda-Werke был предложен проект переделки легких танков в противотанковые самоходные установки, оснащенные 47-мм пушкой Škoda A5. Было построено два опытных образца Sfl.47 Pz.35(t), но вермахт отказался принимать эти машины на вооружение в виду явного несоответствия текущим требованиям.

Единственным вариантом, который немцы согласились выпустить небольшой партией, стал артиллерийский тягач Munitionschlepper 35(t). К концу осени 1941 года уже ни у кого не оставалось сомнений, что танки Pz.35(t) как машины первой линии окончательно устарели. За это время в тылу успело накопиться несколько десятков поврежденных в боях танков, которым стоило найти новое применение. Итогом этих раздумий в марте 1942 года стал проект артиллерийского тягача. Изменения в конструкции потребовались минимальные – с серийного танка Pz.35(t) демонтировалась башня и вооружение (вырез под башню закрывался брезентом), а к кормовой части корпуса приваривалась балка с буксирным крюком. Кроме того, на левой надгусеничной полке крепились четыре канистры с топливом. Полученный после такой переделки тягач мог транспортировать артиллерийскую систему массой до 12 тонн и часть боезапаса к ней.

Выпуском этих машин занялась фирма Škoda-Werke, до конца 1942 года переделав из танков 37 тягачей Munitionschlepper 35(t). В следующем году было получено ещё 12 машин этого типа, после чего резервы танков Pz.35(t) видимо исчерпались. Кстати, демонтированные с этих танков башни пошли как-раз на береговые укрепления.

До наших дней сохранились только четыре экземпляра легкого танка LT vz.35 — в Сербии, Болгарии, Румынии и США. В наихудшем состоянии находится машина из военного музея в Софии — у нее полностью отсутствует вооружение, в наилучшем — танк в музее Абердинского полигона в США. Это единственная машина, у которой имеется хотя бы одна шаровая установка пулемета ZB vz.35

[Woin1995]

Ой как много букаф   

Но, интересный кадр развития немецкого танкостроение