Дух Земли (название рабочее)

[PA3PYXA]

Попытка написать нечто большое Пока не знаю - продолжать или нет?

 

Глава 1

 

  Все началось с того, что я сидела в дешевом трактире, перед облезлой стойкой и целенаправленно напивалась.

  Мрачно и молча, как и полагается воину.

  Правда скрывалась я тут совершенно трусливым образом - избегая взглянуть в глаза обидчику. Сейчас он в таком состоянии, что и зашибить может. А ответить, даже защищаясь, нельзя. Не имею права до него и пальцем дотронуться.

  Красная наливка в грубом деревянном кубке так и не принесла желанного забытья. Не дала она и того легкого настроения, когда трудные вещи кажутся очевидными и простыми, и вообще море по колено!

  От ощущения полного бессилия хотелось биться головой об стену! Состояние незнакомое и малоприятное. Особенно для того, кто привык идти напролом сквозь любые трудности и несправедливости. А их в моей жизни было гораздо больше, чем требуется человеку, чтобы закалить характер.

  Впервые я попала в неприятности, из которых не видела привычного выхода. Обида и горечь скрутили душу в тугой узел боли. Память то и дело воскрешала перед глазами события прошлых лет, заставляя снова и снова переосмысливать действия и поступки, которые привели меня к таким плачевным последствиям.

  Ведь у каждой истории есть свое начало: неосторожное слово, неловкое движение, мимолетный взгляд - мелочь, которая может послужить первым звеном в цепи последующих событий. Вся наша жизнь так и складывается по колечку, и оттого - счастливым ли было первое, зависит дальнейшее развитие любой ситуации.

  Мне не повезло. Моя история началась с ошибки, запрятанной где-то в двадцати пяти прожитых годах. И я уже отчаялась ее найти. А времени оставалось все меньше и меньше.

  Захудалый трущобный трактир, скрытый в лабиринтах улочек на окраине города, служил довольно сомнительным убежищем. Рано или поздно меня отыщут и здесь.

  Наглухо закрытые ставни прятали в полном сумраке почерневшие от копоти стены зала. Единственная лучина горела на стойке бара рядом со мной. Хмурый детина трактирщик с небритой запойной рожей, задумчиво натирал деревянный кубок грязной тряпкой, настороженно поглядывая на одинокую белокурую простоволосую посетительницу в мужском костюме, явно не ожидая от нее ничего хорошего. Бедный дядька и не ведал, как был прав в своих подозрениях! Вряд ли что-то останется от его заведения, когда за мной придут.

  Но никакие угрызения совести не способны были выгнать меня сейчас на улицу. На великодушное спасение чужих жизней ценой собственной я была уже не способна. После того, как единственные во всем свете люди, которым могла доверить без оглядки самое дорогое, объявили на меня облаву.

  Когда же я совершила нечто такое, что позволило лучшему другу хотя бы просто усомниться во мне, не говоря уже о том, чтобы подписать смертный приговор, безоглядно поверив в вину?

  Что же теперь делать? Пойти к нему, выслушать приговор и достойно принять смерть, как велит гордость? Или проявить малодушие и затаиться, дожидаясь удобного случая, чтобы оказаться с ним наедине и во всем разобраться?

  Инстинкт самосохранения отчаянно молил о втором способе. Но побегом я бы только подтвердила мнимую вину. Замкнутый круг. Но надо на что-то решаться.

  В глубине души я уже давно знала, как поступлю. Видимо поэтому и пыталась напиться до беспамятства. Но проклятое опьянение все никак не приходило!

  Как раз в тот момент, когда трактирщик снова плеснул дешевой гадости в уныло пододвинутый кубок, судьба сама лишила меня права выбора.

  Не успели мы оба и глазом моргнуть, как сразу все ставни на окнах рассыпались на куски, словно по ним одновременно ударили тяжелыми кувалдами. Вместе с полуденным ярким солнцем, в ореоле трухлявых щепок в помещение ворвались какие-то черные лохматые тени.

  Уклоняясь от непонятного существа, с рычанием метнувшегося прямо на меня, я втянула голову в плечи, пригнулась и свалилась со стула, больно ударившись спиной. Не встретив на своем пути ожидаемой цели, огромная тварь перелетела через стойку, со всего маху врезалась в висящие на стене полки и под звон бьющейся посуды плашмя рухнула на пол, отчаянно заскулив.

  Собака?

  Натренированное тело среагировало гораздо быстрее, чем испуганное сознание успело выбраться из укромного уголка души: руки сами собой нащупали упавший рядом стул и швырнули его прямо в оскаленную морду появившегося неподалеку второго пса.

  Матерый лохматый зверь, со светящимися желтыми глазами, развернулся на месте, скребанул пол когтями.... И исчез.

  Просто растворился в воздухе.

  А тяжелый предмет мебели пролетел то место, где пес только что был, зацепил попавшийся на пути стол и, врезавшись в стену, в страшном грохоте развалился на кусочки.

  Собака снова появилась там же где и пропала.

  - Люди! Спасите! - заголосил вдруг трактирщик, откуда-то из-под стойки. - Убивают! Оборотни!

  Молчал бы уж лучше! Сидел бы тихо - может и не заметили бы. Это тебе дядька не выдуманные для ночных страшилок оборотни. Это Свора.

  Самые обыкновенные твари, как любое животное - без единого проблеска человеческого разума в башке. Зато щедро одаренные природой необычными способностями. Стихийными и совершенно неуправляемыми. Как сейчас, когда пес исчез, чтобы избежать столкновения. С таким же успехом, он мог бы одним взглядом смести стул в сторону. Или послать его в обратный полет. Или вытворить что-нибудь еще. Заранее предугадать их действия невозможно.

  В мгновение ока, осознав это, я в ужасе замерла.

  Повернув голову к новому источнику звуков, зверь страшно оскалился. Среди черной шерсти блеснул стальными шипами ошейник.

  Значит, не приблудные собачки? Тогда дело принимает совсем другой оборот.

  Пары секунд мне хватило, чтобы вспомнить все, что я знала о прирученных Сворах.

  Опасные древние твари когда-то совершали набеги на поселения, но из-за жестокого истребления встречались теперь очень редко, скрываясь в самых глубоких чащобах. Стоило больших трудов выследить стаю и выкрасть у матери еще слепых щенков, поскольку взрослые псы совсем не поддавались дрессировке. Хозяин должен был находиться при малышах постоянно. Кормить, мыть, вычесывать, натаскивать. Свора не принимала чужаков и если теряла большинство боеспособных самцов, остальных добивали, чтобы начать натаскивать следующую стаю. Работа, отбирающая много времени и сил.

  Редкое и недешевое удовольствие нанять Хозяина со Сворой. Неужели все настолько серьезно, что ради моей неминуемой смерти, пришлось идти на такие крайние меры? Видимо кто-то уже не сомневался в том, что я попытаюсь сбежать. Сволочи!

  А у меня, как назло с собой никакого оружия, кроме засапожного кинжала. Которым вряд ли остановишь хотя бы одного из этих здоровенных зверей. Их же тут, если судить по количеству пробитых ставней, не меньше четырех. О том, сколько могло проникнуть следом, я старалась вообще не думать.

  Похоже это конец!

  Пес подобрался, изготовившись к прыжку.

  - Спасите! - ни на секунду не унимался трактирщик. - Помогите!

  Ну, хоть отвлечет их на какое-то время.

  Я оглянулась в поисках подходящих обломков мебели. Отбиться, скорее всего, не отобьюсь, но меня учили, что сдаваться без боя глупо.

  Душещипательные призывы о помощи неожиданно все-таки возымели действие.

  Хрустя по покрытому щепками полу, в зал вошел высокий мужчина в стеганном, подбитом ватой костюме. На плечах у него позвякивала карабинами связка длинных поводков.

  Хозяин Своры.

  Оглядевшись, он быстро оценил ситуацию и крикнул:

  - Стоять! Нельзя!

  Понятно. Случайные жертвы от зубов тварей, и так не пользующихся в народе любовью, нам не нужны. Одно дело преступница, повинная в каком-то страшном злодеянии, и совсем другое - простой горожанин, совершенно случайно подвернувшийся под руку правосудия.

  Тот пес, который был в поле моего зрения, замер. Покорно пригнул голову и, чуть вильнув хвостом, заискивающе уставился в лицо хозяину. Я тоже со слабой усмешкой взглянула на него. Сейчас он обеспечит безопасность трактирщика и прикажет своим тварям заканчивать со мной. Осознание полной безысходности, неожиданно подарило ощущение холодного безразличия, будто все происходящие не имело ко мне никакого отношения.

  Мужчина действительно заглянул за стойку. Потом перегнулся и одной рукой вытащил оттуда за шкирку жалко скрючившегося детинушку, в панике зажмурившего глаза:

  - Не бойтесь, милейший. Вас никто не тронет. Да вставайте же Вы на ноги!

  Владелец заведения, демонстрирующий совершенно нелепый для своей комплекции страх, наконец, утвердился на ногах, соблаговолил оглядеться и, убедившись, что никто больше не собирается разрывать его на клочки, облегченно вздохнул. Вот повезло счастливчику!

  Хозяин Своры, тем временем повернулся ко мне. Глаза у него были почти такие же желтые как у его зверей. Даже в чертах было что-то похожее. Заметив на моем лице усмешку, он видимо, верно истолковал ее значение:

  - Поднимайтесь, девушка. Животным было приказано Вас только отыскать и придержать. Никакой опасности они не представляют, поверьте.

  Ах, вот оно что!

  - Придержать для чего? - поинтересовалась я, не двигаясь с места.

  - До моего прихода. - Спокойно ответил он.

  - И что должно случиться после Вашего прихода?

  Мужчина немного напрягся, внимательно посмотрел мне в глаза и вкрадчиво произнес:

  - А дальше, Вы должны добровольно последовать в одно место, в компании со мной и моими зверушками. - Он сделал особое ударение на слове "добровольно".

  - А если я не захочу? - прямо спросила я.

  Он пожал плечами:

  - Тогда придется пойти на крайние меры, что было бы очень нежелательно.

  Мне понравилась его искренняя дружелюбность. Человек просто хотел выполнить работу, не создавая лишних неудобств ни себе, ни окружающим. А причины и следствия его совершенно не волновали. Что ж, вполне профессионально и достойно уважения. Так почему бы не сделать приятно хорошему человеку? Тем более я все равно собиралась посетить упомянутое им "одно место".

  Только поднявшись и отряхнувшись, я смогла разглядеть остальных псов, полукругом расположившихся между столами и стульями.

  Обложили со всех сторон. Но не напали. Значит действительно не получили приказа убивать, иначе уже остывать бы мне тут бездыханным трупом с разорванным горлом. По спине поползли мурашки.

  Трактирщик оглядевшись, наконец, оценил разрушения нанесенные заведению и сообразил, что самостоятельно ремонт не потянет. Полностью уверовав в свою безопасность, он осмелел настолько, что попытался воспротивиться нашему уходу и перегородил дверь, для надежности широко распахнув руки:

  - Что же это, господа? А кто мне оплатит убытки?

  Я рассеяно осмотрелась. Отчасти в разгроме была и моя вина. И хоть нанесли его псы, но явились они сюда по мою душу. А бедный дядька и так еле сводил концы с концами. Неожиданно испытав раскаяние, я даже начала мысленно прикидывать, сколько имею при себе денег.

  Хозяин Своры успокаивающе похлопал детину по плечу, ненавязчиво отодвигая в сторону:

  - Не волнуйтесь, милейший. Все расходы возьмет на себя Княжеский Дом.

  Вот так вот. Ну и славненько! Как удачно, что в договор о найме обычно входило условие о том, что заказчик оплачивает возможный ущерб из своего кармана. Не хватало еще расплачиваться за недостатки собственного ареста! Это уже было бы верхом идиотизма.

  Отстранив с дороги преграду и издав заливистый свист, мой необычный конвоир сначала пропустил вперед псов, потом меня, а затем уже и сам пересек порог заведения.

  Яркое весеннее солнце на миг ослепило глаза.

  В городке меня уже не помнили, хоть девчонкой я часто тут бывала. Ну и к счастью, наверное - по крайней мере, никто не станет таращиться, и пальцем за спиной не будут тыкать.

  Как удачно все получилось утром. Тревожное предчувствие начало терзать мою душу еще задолго до приезда в Варежек, хоть видимых причин тому и не было. Не знаю, что заставило меня искать одиночества, но едва мы пересекли городскую черту, я перепоручила своего гнедого заботам попутчиков и, отправив их устраиваться на постой, бесцельно побрела в сторону речки Закрутки. Хорошо, что они не видели, как на меня началась облава. Не вмешались, и не были замечены в компании с преступницей, а то не избежать бы и им неприятностей.

  Загородившись рукой от солнца, я оценивающе наблюдала, как мужчина по очереди пристегивает псов к поводкам: спокойный и уравновешенный, он внушал доверие, и мне пришла в голову мысль попросить его о помощи.

  Когда мы двинулись вперед по узким улочкам, распугивая снующих под ногами кур и гусей и вызывая захлебывающийся лай цепных собак, я некоторое время молчала, не решаясь высказать просьбу. Потом все-таки отважилась и приостановилась, вызвав недоумение на лице толкнувшегося мне в спину сопровождающего:

  - Не смогли бы Вы, сударь, оказать мне небольшую услугу?

  Он тут же напрягся, видимо ожидая мольбы о свободе.

  Я слегка усмехнулась:

  - Разумеется, после того, как закончите это свое задание.

  Во взгляде мужчины появилась заинтересованность.

  - Где-то тут в городе должны находиться мои спутники. Вашим собакам не составит труда отыскать их - поскольку я оставила им свои вещи. Передайте, чтобы не ждали меня. И чтобы ни в коем случае не лезли в это дело! А имуществом пусть распоряжаются, как хотят - вряд ли оно мне теперь понадобится, - я не смогла скрыть горькую насмешку в последних словах.

  В глазах Хозяина Своры промелькнуло что-то похожее на сострадание. Жалеет. Но не отпустит.

  - У меня при себе есть некоторая сумма... - неуверенно продолжила я. Потом спохватилась и решительно добавила: - Но если ее окажется мало - мои друзья доплатят, сколько нужно, как только скажете, что я велела, - а то еще подумает, что пытаюсь разжалобить и напроситься на благотворительность. Достоинство я старалась сохранять в любых ситуациях.

  - Хорошо. Согласен, - не стал спорить мужчина, пряча усмешку в уголках глаз. - Вашей суммы, скорее всего, хватит - поручение действительно пустяковое.

  Порывшись в карманах, я высыпала ему в ладонь последние монетки. И надо отдать мужчине должное - он их якобы пересчитал, прежде чем убрать в кошель и направиться дальше.

  Псы не обращали никакого внимания на переполох, который вызывали среди прохожих, и равнодушно трусили впереди, слегка натягивая поводки. Их владелец тоже хранил молчаливое спокойствие, лишь иногда ощутимо напрягаясь, когда ловил особо неприязненные взгляды.

  Ближе к центру город постепенно преображался. Исчезли разбитые телегами земляные дороги, сменившись каменной кладкой. Остались позади дома, огороженные глухими деревянными заборами. Под ногами перестала сновать домашняя живность. На встречу вырастали, окруженные коваными оградами, двух и трех этажные добротные здания, местами даже украшенные лепниной и колоннадами.

  Чем ближе мы подходили к цели, тем труднее стала даваться дорога. Ноги отяжелели. Шаги сами собой замедлились. Ужас постепенно прокрадывался в душу.

  Я вполне осознавала, что ждет меня впереди. Смертный приговор уже подписан и вряд ли кого-то интересуют объяснения. Об этом красноречиво свидетельствовал гербовый указ, выжженный на овечьей коже, которым размахивал один из княжеских вояк, что набросились на меня утром у речки - прямо перед тем, как потерять сознание от удара в висок.

  Согласно этому дурацкому розыскному листу Княжеский Дом объявил мне межжу - месть за убийство кровного родственника. И на одной из семи печатей, между прочим, стоял личный оттиск родового перстня моего лучшего друга. Почти брата. Сволочи и предателя!

  Идти дальше меня заставляли только обида и злость. И какой-то извращенный интерес: может хоть объяснят, кого же я убила?

  За без малого десять лет странствий и при такой работе, мне не раз приходилось лишать людей жизни. Но ни один из них, даже в десятом колене и близко не состоял в кровном родстве с Князьями. Скорее всего, тут закралась какая-то ошибка. Может, свидетель обознался. Или кто-то специально все подстроил. Врагов, благодаря все той же работе, у меня хватало.

  Я больше склонялась ко второму предположению: во всем этом чувствовался чей-то злой умысел и хорошая подготовка - иначе, как лучший друг мог вот так, бездоказательно, не получив моего подтверждения, поверить навету?

  И только где-то глубоко внутри трепетал страх - а вдруг, по роковой случайности, сама не зная того, я все же убила кого-то из княжеских родичей?

  Остановившись, я схватилась за ближайшую ограду. И утерла выступившую на лбу испарину. Пора брать себя в руки. Не годится воину показывать слабость. Тем более что от меня, как от женщины этого всегда с тайным злорадством ожидали. Но до сих пор так и не дождались.

  Конвоир остановился чуть в стороне и, склонив голову на бок, молча наблюдал за моими терзаниями, не пытаясь как-то помешать. В глазах мужчины светилось любопытство, за которое я не могла его винить: действительно интересно, как чувствует себя осужденный перед смертью.

  Ну что ж, смотри. И не дай Духи тебе повторить мой путь. Всю жизнь я сражалась за право выбирать свою судьбу. И вот, когда уже казалось, что все начало получаться - проиграла. Обидно. Но любое поражение стоит принимать достойно.

  Я отпустила ограду, выпрямилась и одернула куртку. Пригладила волосы и сделала два глубоких вдоха, позволяя мышцам лица расслабиться и принять равнодушное выражение. Потом обернулась к сопровождающему и кивнула, давая понять, что готова идти дальше.

 

  *********

 

  Все оказалось гораздо хуже, чем я ожидала.

  Конвоир привел меня к самому лучшему трактиру городка, который, по всей видимости, целиком заняли Князь со своими людьми. Вокруг заведения и у дверей, расположились воины из дружины, отпугивающие желающих заглянуть в окна, и пропускающие внутрь лишь немногих местных жителей.

  Хозяин Своры тихо сказал что-то одному из стражников, после чего тот кивнул и исчез в недрах трактира. И через пару минут на улицу вышел огромного роста незнакомец, одетый в кольчугу, поверх походного облачения.

  Некоторое время он бесстрастно рассматривал меня, словно пытаясь определить, не подсунули ли ему самозванку. Потом взмахом руки подозвал пару дружинников и отрывисто велел:

  - Обыскать.

  В мгновение ока у меня отобрали кинжал, сняли сапоги, вытащили шнурки, простучали подошвы в поисках выскакивающих ножей и забрали поясной ремень.

  После чего мужчина в кольчуге удовлетворенно кивнул:

  - Ведите.

  В зале было полно народу. Все городское собрание сидело за столиками, отодвинутыми к стенам. Рядом со стойкой на большом помосте, где обычно выступали барды, установили длинный стол, застеленный кружевной скатертью и заставленный разнообразными яствами и кувшинами.

  В середине помещения образовалась пустота, в самом центре которой стоял, неловко заламывая в руках шапку, седой старик. До того, как меня ввели, он что-то увлеченно рассказывал. Его словам, на разные голоса, вторили остальные присутствующие.

  Потом все звуки разом прекратились, повинуясь взмаху унизанной перстнями руки. Я перевела взгляд на ее обладателя, сидевшего на массивном стуле с высокой спинкой, во главе богатого стола. И воздух со свистом покинул мою грудь.

  Великий Князь.

  Он заметно постарел за те десять лет, что мы не виделись, но по-прежнему был устрашающе огромным и полным затаенной силы, как дремлющий на солнышке медведь. Легкая седина покрывала теперь его виски и бороду, и чуть больше морщин собралось в уголках серых, холодных как зимнее небо, глаз. Как и прежде, всем дорогим нарядам он предпочитал простое походное облачение. Лишь на груди покоилась широкая золотая цепь с круглым медальоном, изображающим огонь, дождь, вихрь и горы - символ четырех созидающих стихий, знак его верховной власти. А на пальцах блестели перстни-печати - каждый для своих целей.

  Вот кого совсем не ожидала тут увидеть. Думала застать только его младшего сына - своего друга детства, с которым и поговорить можно по душам. Последняя слабая надежда на благополучный исход дела растаяла. Должно было стрястись что-то действительно из ряда вон выходящее, если потребовалось личное присутствие правителя.

  Глаза Князя смотрели как всегда невозмутимо - и не поймешь: гневается он, радуется или вообще не испытывает эмоций.

  Я быстро упала на одно колено, склонила голову и трепетно выдохнула:

  - Владыка.

  - Поднимись, - бесстрастно приказал он. - Я ожидал, что ты явишься сама.

  Я встала, вытянулась в струнку и уставилась в стену бездумным взглядом, не замечая никого вокруг. И коротко ответила:

  - Я так и собиралась сделать.

  Он не стал спорить, хотя и так было ясно, что не верит. Еще бы: напала на его дружинников, скрылась в неизвестном направлении и вовсе не торопилась показываться на глаза - даже погоню пришлось высылать.

  Князь помолчал некоторое время, а затем спросил:

  - Тебе известно, зачем ты здесь?

  - Не совсем, - уклончиво ответила я. И позволила себе оглядеться.

  С правой стороны, за большим столом сидели два родных брата Великого Князя, что правили северными областями - такие же могучие воины, как Владыка. Рядом с ними его средний сын Разимар - похожий на отца, словно отражение в зеркале, только гораздо моложе. Слева чуть подальше главный воевода войска Думий, приходившийся Князю кузеном. И, наконец, небрежно облокотившись о высокую спинку отцовского стула, стоял его младший отпрыск.

  Фадомир.

  Как все мужчины в княжеской семье, он был потрясающе огромного роста. И по-прежнему носил воинскую прическу: черные волосы гладко зачесаны на затылок, перехвачены лентой и сплетены во множество кос - только теперь они стали гораздо гуще и свисали почти до пояса. На нем была такая же походная одежда, как и на остальных присутствующих воинах. А на мизинце левой руки поблескивал перстень-печать - тот самый, которым он скрепил мой смертный приговор.

  Фадомир старался выглядеть равнодушным, но еще не научился так же хорошо, как отец, контролировать эмоции и глаза его стали черными от гнева. Много раз я видела такой ненавидящий, полный жажды убийства взгляд, обращенный на врагов, но еще ни разу он не был направлен на меня. До этого самого момента.

  Я почувствовала ноющую боль в груди. Она была настолько сильной, что несколько мгновений не позволяла вздохнуть. От обиды глаза наполнились влагой. Только бы не разреветься!

  Великий Князь чуть подался вперед на своем стуле, сжал подлокотники руками:

  - Ты видела указ и должна знать, что обвиняешься в убийстве. Сейчас, здесь, в присутствии всех этих уважаемых господ, я спрашиваю - ты признаешь свою вину?

  - В убийстве кого, Владыка? - с большим трудом мне удалось совладать с голосом.

  Он откинулся на спинку и презрительно скривился: - Не ожидал от тебя таких жалких уловок, девочка.

  Сквозь пелену непролитых слез, я твердо посмотрела ему в глаза:

  - Я не стану увиливать и немедленно во всем признаюсь - но как только буду знать: в чьем убийстве вы меня подозреваете?

  Князь окинул меня неприязненным взглядом и побарабанил пальцами по подлокотнику стула:

  - Стало быть, упорствуешь. Ну что ж: я обвиняю тебя в смерти Княжны Анисии, моей единственно дочери.

  Некоторое время я стояла, хмуря лоб, и пыталась осознать услышанное, поскольку смысл произнесенных слов никак не желал доходить до сознания. Потом сердце оборвалось и ухнуло вниз.

  Духи! Нет! Анитка - сестра Фада. Вечно бледный, болезненный ребенок, которого еще в далеком детстве навязал мне в подружки маленький княжич. Она была на пару лет младше нас и из-за слабого здоровья стала почти затворницей. Однажды девочка чуть не умерла у меня на руках от своей загадочной хвори, с которой не мог справиться ни один лекарь. Я пережила тогда такой ужас, что с тех пор безропотно позволяла ей повсюду ходить за мной хвостиком. И позже мужественно сносила все нападки, которыми, повзрослев и осознав свое высокое положение, княжна стала одаривать окружающих. Единственную девочку, да еще родившуюся такой слабенькой, любили, холили и лелеяли всей семьей. Трудно было поверить, что ее больше нет. И никогда, даже в самом страшном сне, я бы не могла представить, что окажусь обвиненной в ее убийстве.

  Теперь понятно, откуда столько ненависти в глазах друга. И почему меня разыскивали почти всем кланом.

  Духи - да как я еще жива-то до сих пор? Вероятно, есть какие-то сомнения в моей виновности, иначе уже давно тихо пристукнули бы, тело прикопали где-нибудь в лесочке, а голову показательно выставили бы на шесте перед княжеским теремом, чтобы остальным неповадно было.

  - Как... это случилось, Владыка? - непослушными губами выдавила я, раньше, чем успела осознать, что нахожусь не в том положении, чтобы задавать вопросы.

  Князь нехорошо прищурился, помолчал пару мгновений и все-таки ответил:

  - Луну назад, княжна вдруг упала замертво, прямо посреди приема в честь своей помолвки, - он так сильно сжал рукой подлокотник, что пальцы побелели. Я вдруг поняла, что гораздо больше ему хотелось сейчас лично удавить меня, чем продолжать этот бессмысленный разговор. Но что-то заставляло его сдерживаться.

  Интересно, что? В голову приходило только одно объяснение: из присутствующих здесь только я одна твердо знала, что не убивала княжну - остальным это было неизвестно, и если после моей казни вдруг обнаружиться настоящий убийца - это грозит неприятностями.

  Но не народного гнева Князь опасался, а собственного младшего сына. Коль скоро ошибка станет очевидна, Фадомир этого не простит. Не отцу, конечно - себе не простит. И, скорее всего, будет искать смерти, а раз уж он за что-то возьмется, то непременно доведет до конца.

  Это была всего лишь догадка и возможно я ошибалась, но другая причина в мою измученную голову сейчас не приходила.

  - Позволено ли мне будет говорить в свою защиту, Владыка? - осторожно спросила я решив больше не испытывать его терпения нарушением правил.

  Князь нетерпеливо кивнул.

  - Луну назад у меня не было ни времени, ни возможности, чтобы организовать или совершить убийство Княжны. Я выполняла задание для одного из Ваших сыновей и находилась за сотни миль отсюда, в другой стране, - даже странно, почему они этого не знают, ведь наверняка, как только меня заподозрили в злодеянии, то сразу же отправили людей на поиски. А те довольно быстро должны были выяснить, где я нахожусь, поскольку при отъезде мы со спутниками не делали из этого секрета.

  - Да ты издеваешься! - неожиданно взревел Князь, стукнув рукой по столу, так что посуда, звякнув, подскочила, а столешница угрожающе скрипнула. - Я надеялся услышать о том, что заставило тебя пойти на это и могло бы смягчить твою участь, - он обвел помещение бешеным взглядом и, заметив притихших горожан, вдруг криво усмехнулся: - А-а-а, понятно. Надеешься хитростью повлиять на этих досточтимых людей: убедить их в своей невиновности, и из убийцы превратиться в жертву? Не выйдет!

  Повернувшись к воеводе, Князь отрывисто велел:

  - Веди старика, Думий.

  Я была так ошарашена его реакцией, что в первые мгновения даже пригнулась, вжав голову в плечи. С трудом мне удалось подавить желание немедленно броситься вон из помещения. Да что тут происходит?

  Неловко переминаясь с ноги на ногу, я стояла, не зная, куда деть руки и бессмысленно моргая, обводила зал непонимающим взглядом. И вдруг случайно обратила внимание на Фадомира, по-прежнему опиравшегося на спинку отцовского стула. Прищурившись, он в упор задумчиво рассматривал меня. Что-то похожее на сомнение появилось в его глазах.

  Все-таки было время, когда лучший друг умел очень хорошо разбираться в моих чувствах. Иногда мы даже договаривали друг за другом не произнесенные фразы - настолько полным было взаимопонимание. Должно быть, он заметил мое искреннее недоумение и теперь размышлял можно ли ему верить спустя десять лет разлуки. За столь долгое время я могла измениться и разыгрывать сейчас комедию.

  Я осознавала, что Фадомир имеет полное право сомневаться, но от этого становилось только больнее. Его недоверие резало сердце острее ножа. Это ощущение неожиданно отрезвило и заставило встать ровнее - что бы не случилось, а я докажу свою непричастность к убийству. И пусть ему потом будет стыдно и так же больно, как мне сейчас.

  В зал вернулся воевода Думий. За его широченной фигурой было почти не видно человека, которого он привел по велению Князя. Лишь внизу мелькали полы длинного серого одеяния.

  Кто же этот загадочный недруг? Увидеть бы только его лицо, и тогда сразу станет ясно, кому перешла дорогу. Узнать бы еще, что я совершила, чтобы в отместку заслужить смертельный приговор - ради чего ему пришлось добиваться мести таким сложным и ненадежным способом? Ведь вся затея, можно сказать, висела на волоске, поскольку мое долгое отсутствие в родных местах могли подтвердить не только те, с кем я вместе путешествовала - и чьим словам из-за приятельских со мной отношений веры нет, но и другие, незаинтересованные люди. Например, хозяин постоялого двора в Дубравине, где мы снимали комнаты. Еще владелец торговой лавки, у которого регулярно покупали провиант. Да и многие другие. И если Великий Князь готов не только обвинять, но и слушать оправдания - я непременно воспользуюсь этим.

  Так что, когда воевода велел идущему следом человеку остановиться возле помоста, а сам снова уселся за стол, освободив, наконец, обзор - я была уже совершенно спокойна и испытывала лишь холодное любопытство.

  Таинственным вредителем оказался невысокий старик, с длинными седыми волосами и бородой. С пронзительно голубыми, спрятанными в складочках век, глазами.

  Выпростав морщинистую руку из рукава ветхого одеяния, он тяжело опирался на простую крепкую палку, зачищенную от коры. И смотрел на меня так удивленно и разочарованно, словно никак не ожидал тут увидеть, мол: что же ты, девочка - как же ты попалась им в руки?

  Меня как будто ударили под дых. Перед глазами все поплыло. Духи побери, да что же тут твориться?

  Старого ведуна я помнила с детства. Он был одним из тех немногочисленных людей, кто приносил свет, тепло и постоянство в мою жизнь, всегда оказываясь рядом, когда была нужна помощь, поддержка или добрый совет. Я бы никогда не смогла причинить старику вред, а ему не за что было мне мстить. Значит тут что-то другое.

  Я до боли прикусила губу, сообразив, что сейчас не стоит задавать рвущиеся с языка вопросы. Сначала нужно понять, почему ведун оказался моим обвинителем - какая причина могла вынудить его пойти на это.

  Отчего-то перед внутренним взором сразу встали мать и сестры. Чтобы отвести от них беду, старик мог свалить все на более сильные плечи: я воин и достаточно независимая личность, к тому же находилась очень далеко, и неизвестно было, вернусь ли назад вообще. Сердце сжалось от тревоги.

  Взгляд выцветших глаз ведуна, словно отвечая моим мыслям, стал предостерегающим. На виду у стольких людей он не мог по-другому подсказать мне, как действовать. Я еле заметно кивнула головой.

  - Владыка, - старик, придерживаясь за посох, с трудом опустился на оба колена.

  Великий Князь сидел, откинувшись на высокую спинку, и постукивал пальцем по подлокотнику. К нему, похоже, вернулась прежняя невозмутимость:

  - Поднимись, - бесстрастно произнес он, а затем обратился к городскому собранию, - Вот человек, который следил за здоровьем Княжны всю ее жизнь. Он же определил причины смерти. Расскажи нам, ведун, от чего умерла моя дочь, - и повелитель, прищурившись, взглянул на меня:

  - Поглядим, как ты теперь будешь изворачиваться.

  Старик прокашлялся и слегка поклонился притихшим людям:

  - Здравы будьте, уважаемые. Меня значит, Княгиня наша, позвала приглядывать за хворой дочкой своей. Давно еще, когда малышке и пяти годков не было. Болезнь ее никто распознать не мог. Было это что-то на вроде "тягуна", только привычные травы от него не помогали, - старик не надолго умолк, пожевав губами, будто пытаясь собраться с мыслями и определить, о чем стоит говорить, а о чем нет, - Бились мы с хворью, бились, а излечения так и не нашли. Намешали отвары, облегчающие дыхание, но толк не большой - болезнь из малышки все соки вытягивала. И жизни ей было отмеряно годов до десяти-двенадцати, не больше, - старик опять прервался и пожевал губами, словно во рту у него пересохло.

  Заметив это, повелитель сделал слуге знак рукой, и тот быстро подхватил со стола бутыль, плеснул в кружку красной жидкости и отнес ведуну. Горожане, воспользовавшись заминкой, переглядывались и перешептывались: о болезни княжеской дочки знали и раньше, но такие подробности известны не были. Да и дожила девушка, вопреки словам рассказчика, аж до двадцати лет. И умирать, судя по всему, не собиралась, раз в ее гибели обвиняли человека, а не загадочный недуг.

  Старик чинно огладил бороду, сделал пару глотков и, благодарно кивнув, вернул кружку.

  - Так вот, значит, - продолжил он, - не таясь, я обо всем поведал Княгине и Князю. И мы уже было стали готовиться к худшему, как вдруг, девочка исцелилась. Прямо на пороге смерти, - ведун на мгновенье примолк, обвел взглядом удивленные лица и тихо, но отчетливо договорил, - В наших краях такого давно не случалось: княжна стала "даренкой".

  Единый возглас удивления пронесся по залу. Только члены княжеской семьи, которые давно были в курсе, остались спокойны. Остальные, все как один, вытаращились на старика - в том числе и я.

  Насколько мне было известно "дарители" не рождались в пределах Семи Княжеств больше века, о чем не уставали печалиться и тревожиться ведуны всех Кругов. Безопасность правящего дома была в такие времена под особой угрозой, поскольку существовали яды, болезни и ранения с которыми врачеватели не всегда могли справиться. Как, например, в этом случае. Повезло Анитке, несказанно повезло, что в нужный момент рядом оказался человек, согласившийся поделиться с ней жизненными силами.

  Старик покашлял в кулак, прерывая поднимающийся гул голосов, и стал рассказывать дальше:

  - С тех пор здоровье княжны пошло на лад. Все следы хвори пропали уже через год. Мы неустанно хвалили Духов и к нынешним временам совсем перестали тревожиться за ее жизнь. Но в прошлую луну случилось неожиданное - девочка вдруг зашлась в кашле, чего с ней уже много лет не бывало, а потом побледнела и упала замертво.... Так вышло из-за того, что ей отказали в "даренье" - тут ведун бросил на меня виноватый взгляд.

  С чего бы это? От нехорошего предчувствия по спине поползли мурашки.

  - Такое могло случиться лишь по двум причинам, - старик теперь старался не встречаться со мной глазами, - либо "даритель" сам умер, либо намеренно прервал исток жизненных сил.

  Ощущение снисходящего озарения охватило меня. Страшного озарения. Но сознание испуганно отпрянуло от него, отказываясь верить. Нет, не может быть!

  Холод стал расползаться в груди. Странное оцепенение сковало тело. За что же ты меня так, старый? Одно дело, когда вдруг узнаешь, что напрасно безгранично доверяла людям, которых считала самыми близкими, почти семьей, и совсем другое, когда вся жизнь оказывается сплошной ложью и недоговорками.

  - Я сразу разослал людей на поиски "дарителя", - вступил в разговор Великий Князь, глядя прямо мне в глаза, - У нас даже не возникало сомнений в том, что его нет в живых. Но необходимо было разузнать обстоятельства смерти и убедиться, не была ли она изначально направлена во вред моей дочери? ... А "даритель" оказался цел-невредим, и продолжал, как ни в чем небывало заниматься своими делами. - Правитель подался вперед и снова сжал подлокотники так, что те скрипнули: - Имей в виду, жива ты до сих пор только потому, что не пыталась сбежать и скрываться. Клянусь всеми Духами, если окажется, что все произошло по независящим от тебя обстоятельствам, я отменю приговор! Но если это было подстроено и запланировано, лучше признайся и раскрой соучастников. Не отягчай свою казнь пытками. И так, я спрашиваю, Теная: кто или что заставило тебя так поступить?

  Я застыла под его напряженным взглядом не в силах разжать челюсть, даже если бы мне было что сказать. Как можно говорить о том, чего не понимаешь? Откуда мне знать - специально или по независящим обстоятельствам я перекрыла исток жизненных сил для княжны, если даже не понимаю, как это можно сделать?

  Оцепенение сковывало тело все сильнее, сдавив грудь так сильно, что сердцу стало трудно биться. Оказывается, я так мало знала о себе. Прожила всю жизнь, словно слепой котенок, не понимая и не замечая того, что происходило вокруг. Или просто не хотела видеть? Чем были дружба, хорошие отношения и любовь окружающих - настоящими чувствами или попытками задобрить и привязать "дарителя"? Как же теперь жить с этим?

  Впрочем, кто говорит о жизни?

  Старый предатель ведун! С самого начала все знал и молчал! Почему столько лет скрывал это от меня? И как мне теперь оправдаться? Как? Ведь он ни за что не признается перед Князем, что утаил от меня правду. По глазам вижу.

  Устав от моего молчания, и вероятно истолковав его по-своему, Великий Князь вздохнул и решительно хлопнул ладонью по столу:

  - Что ж, вижу тебе нечего сказать. Жаль, девочка - я надеялся, что это была пусть и страшная, но случайность. Мне казалось, ты всегда хорошо относилась к моим детям и была им преданным другом, но, судя по всему, я ошибался.

  Он поднялся со стула и вместе с ним сразу поднялись все присутствующие в зале:

  - Поскольку по сложившимся традициям убийство кровного родственника обязывает всю семью присутствовать при казни виновника, ты отправишься в клетке, до самого Излучина, - правитель обратился к стражникам, стоящим за моей спиной, - Уведите. И приставьте к ней стражу. Завтра выезжаем.

 

 

  Глава 2

 

  Я сидела в тесной клетке посреди заваленного сеном сарая. И от нечего делать пересчитывала красные лучики заката, тонкими ниточками проникающие внутрь сквозь ветхие стены. Возможно, завтра я встречу последний рассвет, а солнце будет продолжать вставать над горизонтом каждое утро и ничего не измениться в этом мире после моей смерти. По-прежнему будут петь птицы, ветер будет шуметь в кронах леса и вода не остановит свой бег по извилистым речкам. Уйдет что-то старое и привычное, а взамен зародится новое - но я этого не увижу.

  А все потому, что однажды маленькая девочка пожалела умирающую сестренку лучшего друга. Пожалела так сильно, что захотела поделиться с ней здоровьем и даже отдать всю свою жизнь, лишь бы она не погибла. Только эта девочка так и не поняла, что ее желание сбылось, и во всем свете не нашлось человека, который рассказал бы ей об этом.

  Мне всегда казалось, что если в этом мире и происходят чудеса, то уж не с простыми людьми. А надо было внимательнее смотреть по сторонам, не закрывать глаза на необычные вещи, творящиеся вокруг, и не бояться связывать их с собой. Тогда может быть, все получилось бы по-другому, и Анитка осталась бы живой.

  Но кто ж мог знать, что обыкновенная селянская девчонка, в роду у которой даже простых знахарей не было, окажется "дарителем"? Удивительным казалось уже то, что княжеский сын водил со мной дружбу и его родители не препятствовали этому. Но это было более обыденное и объяснимое чудо, и я решила тогда: почему они не должны относиться ко мне хорошо, если я такая замечательная и вообще достойная во всех смыслах? И даже не подумала искать других, более правдоподобных мотивов. Вот так излишняя самоуверенность и играет с нами злые шутки.

  Теперь, когда я знала правду, многое из того, что со мной происходило раньше, приобретало совершенно иной смысл и становилось понятным. Многое, но не все. И чем дольше я размышляла, тем сильнее казалось, что не сходится что-то во всем этом....

  Понятно, например, почему Великий Князь ни разу не высказал вслух благодарность за спасение дочери. Он наверняка считал, что я сама все знаю, и выражал признательность не словами, а так, как умел: принимал словно родную, по мере возможности облегчал жизнь моей семье и одаривал ценными безделушками.

  Фадомир же ни разу не обмолвился об этом, поскольку видимо опасался, что я начну воспринимать его дружбу, как простую благодарность. По крайней мере, мне очень хотелось верить в такое предположение.

  Если судить по вредному поведению Анитки, то ее, надо полагать, так же как и меня оставили в неведении. Что не лишено смысла: трудно жить, осознавая, что твое существование зависит от другого человека, от его настроения и хорошего отношения. Я бы даже сказала - не трудно, а страшно.

  Поведение ведуна вообще подозрительно и непонятно. По каким-то загадочным причинам он не только утаил от меня правду, но и отказался признаться в этом перед княжеской семьей. Конечно, если поднапрячься можно найти оправдание даже этому - все-таки ведуны странное племя и на любые действия у них всегда имеется свое, непонятное для простых смертных, основание. Скорее всего, было такое основание и у старика - жаль только, что я его так и не узнаю.

  Но вот что совсем не укладывалось у меня в голове, так это - как все эти люди, знавшие правду с самого начала, могли отпустить меня сначала в соседний город на обучение воинскому ремеслу, а потом и на такую опасную работу, прекрасно осознавая, что от меня зависит жизнь княжны? Что-то тут не чисто....

  Внезапно от тяжелых мыслей меня оторвали еле слышные шаркающие шаги, раздавшиеся в тишине. Судя по звукам, вошедший чуть приволакивал одну ногу, и я быстро узнала эту поступь.

  Ага, а вот и тот, с кого надлежит спросить за все мои неприятности. Интересно, за каким Духом он сюда явился? Неужели палачам что-то еще понадобилось от своей жертвы?

  Старик явно пытался остаться незамеченным, и я не стала показывать, что обнаружила его присутствие. Дождалась, пока он подкрадется совсем близко, и только тогда тихо спросила:

  - Почему?

  Застигнутый врасплох ведун замер, помолчал пару мгновений, потом вздохнул и с трудом уселся прямо на засыпанный соломой пол, прислонившись спиной к прутьям клетки.

  - Почему я ничего не рассказал тебе? - тихим голосом уточнил он, и, не дожидаясь подтверждения, хмыкнул: - И что бы ты тогда сделала?

  Я пожала плечами:

  - Осталась бы рядом с Аниткой столько, сколько необходимо.

  - Вот по тому и не сказал, - старик повернул голову и искоса взглянул на меня. - Ты должна была выбрать свой путь и пройти по нему, а не сидеть в княжеском тереме, скованная состраданием, словно цепью.

  - Ага! - я цинично усмехнулась. - И в итоге оказаться там, где оказалась! Или такого исхода ты заранее не предполагал?

  - Надеялся, что обойдется, - раскаяния в его голосе не прозвучало. - Но на все воля Духов.

  Ведун отвернулся, предоставив мне любоваться седым затылком:

  - Я и ожидал, и боялся, что ты сама обо всем проведаешь, - спокойно поделился он, - Сколько народу могло проговориться! Да и ты не дурочка - должна была догадаться. Только почему-то упрямо старалась ничего не замечать.

  Он слишком беззаботно говорил о таких важных для меня вещах, будто совершенно не испытывал угрызений совести и вообще не видел трудности в сложившемся положении дел. Это окончательно вывело меня из себя:

  - Что ты бормочешь, дед? Мне страшно подумать, что получается из твоих слов, - разгневанно прошипела я: - Неужели ты заранее был готов и к моей, и к Аниткиной смерти? И потом - как же другие "дарители"? Им-то все рассказывали с самого начала. Почему мне нельзя было знать? - в голове моей роилась куча вопросов, на которые хотелось немедленно получить ответы. И я готова была вывалить их на старика все одновременно.

  - Не все так просто, - решительно оборвал меня ведун, подняв руку, - Ты не должна была спасать девчонку. Не таково было твое предназначение.

  Еще одна новость! Вместо того чтобы давать ответы, он подкидывал очередные загадки.

  - И тут надо еще вызнать - так ли случайно это получилось? - старик поднялся и отряхнул солому, прилипшую к длинной хламиде. Потом задумчиво посмотрел на меня: - Странные дела творятся вокруг, девочка. Недобрые. Боюсь, как бы большой беды не приключилось. Разобраться тут надо.

  - Мне-то что делать теперь прикажешь? - воскликнула я с горькой иронией, - Я не могу дожидаться, пока ты во всем разберешься - того и гляди, головы лишусь.

  - А тебе и не надо дожидаться, - непонятно ответил он, обходя клетку по кругу. Остановился со стороны дверцы и зачем-то пощупал большой амбарный замок: - Со мной пойдешь.

  В его руках ржавый механизм глухо щелкнул, плюнул черной пылью и открылся.

  Я непонимающе уставилась на старика: - Куда это? Неужели решил-таки признаться Князю, что ничего мне не рассказал?

  Ведун отрицательно качнул головой и слабо усмехнулся: - Понимаю, ты винишь во всем меня, девочка. Да только не мог я тогда ничего рассказать. И теперь не могу, - он потихоньку, чтобы не скрипели петли, отворил дверцу, - Не принесет это сейчас пользы - Князю нужны виноватые. Если не ты, так я....

  Заметив, что я не тороплюсь выбираться из клетки, он вздохнул и добавил: - Перед ним виниться не стану, но тебе все объясню. Только вылезай быстрее!

  Я нерешительно привстала, не в силах понять чего он от меня хочет и куда собирается вести. Старик, опираясь на прутья, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, но молчал, дожидаясь пока я соображу, что делать.

  В наступившей тишине стало отчетливо слышно, как под сеном шуршат мыши, а в углах сарая, куда уже добралась темень, негромко поют сверчки. И у дверей неразборчиво переговариваются стражники.

  Мне вдруг вспомнилось, как осторожно прокрался ведун в сарай и как старался говорить не громче шепота. Я подстроилась под его голос, решив, что он просто не хочет, чтобы кто-то знал о содержании нашего разговора. Но мне и в голову не могло прийти, после всего случившегося днем, что он явится сюда тайком, и что увести меня собирается не на очередной допрос к князю.

  - Ты хочешь, чтобы я сбежала? - озарено спросила я.

  - Тьфу! Догадалась наконец-то! - старик досадливо сплюнул. - Быстрее вылазь, девонька. Время уходит.

  - Интересно, - я все-таки аккуратно выбралась из клетки, хоть и сомневалась, что правильно делаю, - Как ты себе это представляешь? На дверях стража, вокруг трактира полно княжеских воинов, а сам трактир посреди города. Я что, должна прорываться с боем?

  Старик прислушиваясь, огляделся, потом подхватил меня под руку и потащил к выходу: - Ты удивишься, какими простыми могут оказаться сложные сперва вещи, - усмехнувшись, сообщил он.

  Не сделав и пяти шагов, я все-таки уперлась и вырвала у него свой локоть: - Ты соображаешь, что будет, если меня поймают при попытке к бегству?

  Старик, не пытаясь больше поймать мою руку, разражено поморщился, отвернулся и, подойдя к стене, стал подсматривать в щели между досок: - А что будет, если ты спокойно станешь дожидаться казни? - ворчливо вопросил он. - Да не беспокойся ты. Сама знаешь, местный народец встает на рассвете, а потому ложится спать рано и на улице уже почитай никого и нет. Князь отдыхает в своих покоях, а дружина гуляет в трактире. Страже я отведу глаза и при надобности смогу повторить это еще для двух-трех человек.

  - Двух-трех человек... - повторила я, - Совсем ты ума лишился! Занимался бы лучше отварами да эликсирами и не лез в дела, в которых ничего не смыслишь. Подумай, кто находится в верхних комнатах! Охрана правителя не станет, как ты выражаешься гулять в трактире. Они наверняка сейчас и в покоях князя, и в коридорах, и во дворе и даже на крыше. Это человек десять будет, не меньше - с ними ты, что делать собираешься?

  - Ох, Теная, - старик отвернулся от стены и тяжко вздохнул, - Доведешь ты меня со своей дотошностью. Надо же хоть немного доверять людям, а не считать, будто ты одна лучше всех все знаешь.

  - А вот как вернусь сейчас в клетку, - посулила я, разворачиваясь, - Подожду удобного момента и постараюсь договориться с князем. Так надежнее будет, раз ты не хочешь объяснять, что задумал.

  Ведун утомленно поморщился и с преувеличенным терпением посмотрел на меня:

  - На свете спокон веков были только две вещи, которые могут отвлечь воинов: выпивка, да женщины. Хмельные напитки, хвала Духам, трактирщик сам на столы выставил, а вот за девок твоим дружкам пришлось хорошенько раскошелиться.

  - Ну-ну. Продолжай, - я заложила руку за руку.

  Старик беспокойно оглянулся на дверь, понимая, что время уходит, а от меня не получается так просто отвертеться. Потом собрался и стал деловито перечислять: - В бочки я заранее хитрое зелье подмешал: с одной кружки пьяным будешь долгое время. Еще оно зрение портит, слух и реакцию. А уж по одной-то кружке даже твоя хваленая личная охрана отпробует, чтобы горло промочить. На улице друзья твои условного знака дожидаются, чтобы с девками гулящими начать в трактир ломиться и внимание отвлечь от сарая. А за забором человек встретит - его и заподозрить в пособничестве побегу не смогут. Все, - ведун перевел дух и страдальчески взглянул на меня: - Ну что ты теряешь, даже если не выгорит? Князь ведь не поверит в твою невиновность. Все одно головы не сносить.

  Я поморщилась. Прав, старый. Тут и спорить нечего. А умирать ох как не хочется!

  - Ладно... - проворчала я, - Нет лиха без добра! Что делать-то нужно?

  Старик обрадовано улыбнулся и потер руки. Потом снова приник к щелям в досках, высматривая что-то на улице:

  - Сейчас выходи первая. Только ради Духов, Теная, не размахивай перед лицами стражников рукой, проверяя - вправду ли они тебя не видят! Старайся не шуметь и двигаться неприметно. Иди вдоль ограды и как дойдешь до угла сарая, жди, пока твои дружки начнут балаган устраивать. Тогда сигай через забор, там встретят. На меня не оглядывайся.

  - Так просто? - с сомнением спросила я.

  - А чего ж ты хочешь? - ведун порылся в глубинах балахона и извлек оттуда какую-то черную тряпочку, - На-ка вот, повяжи платок, чтобы не светить своими белесыми лохмами.

  И пока я пыталась управиться с непослушными волосами, в который раз жалея, что в свое время обрезала косу, старик начал что-то нудно бормотать в кулак, потом доставать оттуда нечто невидимое и щепотками кидать в сторону выхода.

  В груди постепенно разгорался жар, кровь быстрее побежала по венам, и во всем теле зародилась мелкая дрожь. Так обычно бывало со мной в предвкушении опасности - некоторые говорили, что это страх. Но я, по обыкновению, просто старалась не замечать его, зная, что как только начну действовать, все пройдет.

  - Давай! - подтолкнул меня к выходу незаметно закончивший свое колдовство ведун.

 

 

 

  Высунув голову из дверного проема, я осмотрелась.

  Тонкий краешек солнца едва тлел над горизонтом. Растущими тенями вслед закату быстро надвигались сумерки. Легкий ветерок раскачивал ветки кустов, которыми густо оброс забор. Интересно, как же через него перелезать?

  Стражники стояли, невидяще уставившись перед собой, и на меня не обращали никакого внимания. Я действительно еле удержалась от того, чтобы помахать перед их лицами рукой. Как-то не по себе было проходить мимо, как ни в чем не бывало.

  Вроде бы, задача проще некуда - всего-то дойти до угла сарая, - но не так-то легко оказалось ее выполнить. Я понимала, что в любой момент меня могут заметить и тогда уже не получится вернуться в клетку и сделать вид, будто ничего и не происходило. Придется действительно прорываться с боем, а у меня совсем не было уверенности в благополучном исходе такой схватки. Противников чересчур много, а у меня и оружия-то нет. Хорошо если сразу убьют, хоть и жаль немного терять оставшиеся до казни пару дней жизни, - а если поймают, как тогда смотреть в глаза князю, которого я убеждала в своей невиновности?

[zif91 cs]

пишешь красиво эдак наша библиотека клана станет хранителем бессценных творений искуства

мы поддержим тебя а ты сделаешь творения оке?

спасибо.. очень красиво! приятно почитать такое

[PA3PYXA]

пишешь красиво эдак наша библиотека клана станет хранителем бессценных творений искуства

мы поддержим тебя а ты сделаешь творения оке?

спасибо.. очень красиво! приятно почитать такое

Спасибо за приятные отзывы А я как раз сейчас читаю твои рассказы

[Dell Irk]

Фига...!!!

[zif91 cs]

мои????? я просто выложил понравившиеся из архива :(

к сожалению меня хватает на стеб и т д но у меня кончаеться запал на середине любой по настоящему красиво начатой фэнтезющки :(

а жаль. это ведь моя вторая жизнь.

[ValikZub]

С нетерпением жду продолжения.

[Vaald]

Здорово пишешь! Интересно, что там дальше было?..

[PA3PYXA]

Бросила я это дело... всмысле проду писать не буду скорее всего, ибо чушь полнейшую написала... надыть заново переписывать.

[zif91 cs]

ты что????????? такую вешь бросишь на пол пути?????????? я плачу.. как атк можно??? но конечно если сердце не лежит .. тебе решать :(

[ValikZub]

Млин я хочу прочесть что дальше будет. Каждый день просматриваю жду продолжения. Плакать буду если продолжения не будет.

[zif91 cs]

я тоже буду :(

первый раз валик я полностью тебя воддерживаю

[Elrine]

Бросила я это дело... всмысле проду писать не буду скорее всего, ибо чушь полнейшую написала... надыть заново переписывать.

Хм... Всем бы такую чушь писать.

Жду проду!

[Hawkind]

Танюша, если не продолжиш, поймаю и покусаю тебя.

[Rhyzair]

супер. жду продолжения