Дружина и Князь

[Vicount]

Князь и дружина

 

Князь и его дружина – эти две неразрывные основы государственного быта – продолжают служить его представителями и охранителями в данную эпоху. Князь неразлучен с своей дружиной; с ней он "думает", или совещается, о всех делах, ходит на войну, на охоту, в объезд или полюдье; с ней же пирует и бражничает. Дружины наших древних князей вышли из того энергичного славянского племени, которое обитало на среднем Днепре, в Киево-Черниговской области, и называло себя Русью. Вместе с потомством старого Игоря дружины эти распространились по другим областям Восточной Европы, объединили их и постепенно сообщили им свое имя Руси (которое и получило обширный смысл). Мало-помалу они складывались в особое военнослужащее сословие, которое, однако, еще долго не имело замкнутого характера; по мере новых завоеваний оно принимало в себя как местные славянские дружины, так и военных людей из инородцев. Кроме того, князья охотно принимали в свою службу иноземных выходцев, каковы были варяги, немцы, поляки, угры, половцы, хазары, или черкесы, ясы, или алане, и пр. Но эти иноземцы, вступая в среду дружины, нисколько не нарушали ее чисто русского характера и нередко становились родоначальниками знатных русских фамилий. Дружина полунала от князя содержание и жалованье деньгами, съестными припасами и другими естественными произведениями, которые она собирала для него в виде даней. Кроме того, уже в ранние времена дружинники получают земельные участки и угодья и владеют селами. Семьи старших дружинников, или бояр, сосредотачивая в своих руках значительную поземельную собственность, и иногда в разных областях Руси, естественно полагают основание высшего сословия на Руси, или родовой землевладельческой аристократии.

http://rushist.com/images/kiev-rus/knyaz-druzhina.jpg

Древнерусский князь с дружиной

 

С разделением Игорева потомства на отдельные ветви, имевшие характер местных династий, дружинники также приобретали все большую и большую оседлость в качестве военного, правительственного и владельческого класса. Соперничество удельных князей и желание иметь около себя возможно более сильную и преданную дружину, конечно, возвысили значение и права дружинников. Они считали себя людьми военными, людьми, которые служат кому хотят; не понравится у одного князя, они переходят к другому. Не должно думать однако, чтобы такие переходы в действительности случались часто. Напротив, верность дружины своему князю, по понятиям народным, составляла одно из первых ее качеств. Переход был затруднен и тем, что он сопровождался лишением и отчуждением пожалованного князем недвижимого имущества. Сыновья дружинников обыкновенно становились такими же верными слугами князя или его преемника, как их отцы. Древнерусская дружина была выделившееся из народа военное сословие, а не отряд каких-нибудь наемников вроде варягов, немцев, половцев и пр. На это указывает отчасти ходившая на Руси в XI и XII веке любимая княжеская поговорка, приписанная Владимиру Великому: "Была бы дружина, с нею я добуду серебро и золото".

 

В противном случае князь говорил бы наоборот: "Было бы серебро и золото, а с нею я добуду себе дружину". С деньгами действительно можно было добыть себе дружину, но уже наемную, и преимущественно иноплеменную.

О размере денежного жалованья в те времена можно судить по следующему указанию летописи, относящемуся к первому периоду татарского ига. Сетуя на усилившуюся роскошь князей и дружинников и на их несправедливые поборы, летопись вспоминает древних князей с их мужами, которые умели оборонять Русскую землю и покорять другие страны. "Те князья, – говорит она, – не собирали многое имение, не выдумывали новых вир и продаж с народа; а если были справедливы виры, то брали их и давали дружине на оружие. А дружина добывала себе корм, воюя иные земли, и билась, говоря: "Братья, потягаем по своем князе и по Русской земле". Не говорили тогда: "Князь, мне мало двести гривен"; не возлагали на своих жен золотых обручей; но жены их ходили в серебре. Те князья и дружина расплодили землю Русскую". Следовательно, в эпоху предтатарскую двести гривен серебра было приблизительно обычным жалованьем, которое получали старшие дружинники; а младшие, конечно получали менее.

 

В XII веке часть младшей дружины, отроков и детских, жившая при князе, на его дворе, в качестве его телохранителей и слуг, судя по прямым указаниям летописи, стала называться дворянами; этому названию впоследствии суждено было получить обширное значение. При размножении Игорева потомства и дроблении земель на уделы численность отдельных дружин, постоянно находившихся при князе, не могла быть велика; в данную эпоху она обыкновенно состояла из нескольких сот человек. Число это было достаточно для охранения внутреннего порядка и для мелких междоусобных войн. Но в случае больших предприятий и в войнах с соседями князья созывали свою дружину, рассеянную, по городам и волостям, и, кроме того, набирали рать из городского и сельского населения; причем помогали ее вооружению из собственных запасов. Дружинники составляли ядро этой временной рати, большей частью пешей; тогда как княжая дружина была обыкновенно конная. При воинственном духе русского народа, при его наклонности к удальству и при отсутствии сословной замкнутости того времени нередко простолюдины, особенно побывавшие на войне, уже не расставались с оружием и поступали в разряд дружинников. Князья охотно брали в свою службу всяких удалых людей; таким образом, дружина их всегда могла подкрепляться приливом свежих энергичных сил из народа. Простолюдин, отличившийся ратными подвигами, мог возвыситься даже до боярского сана; но подобные случаи были, кажется, редки; по крайней мере в дотатарскую эпоху, за исключением летописного предания о Яне Усмовиче, победившем в единоборстве печенежского богатыря при Владимире Великом, можем привести указание только на две галицкие боярские семьи, возвысившиеся из простолюдинов, именно: Домажиричи и Молибоговичи, которые происходили "от племени смердья" (Летописное упоминание о том под 1240 г.).

 

Дружина, служившая вооруженной охраной княжеской власти, естественно сделалась главным органом управления и суда. Из среды своих бояр и отроков князья назначали посадников, тысяцких, тиунов, биричей и т.п. В те времена еще не было распределения власти по различным отраслям, и княжие чиновники часто соединяли в одном лице заведование как военными и гражданскими делами, так судебными и хозяйственными. Кроме жалованья от князя, в их пользу шла некоторая часть вир и продаж, т.е. судебных пеней и пошлин. По Русской Правде, при посещении волостей жители верви, или общины, обязаны были доставлять судьям, их помощникам и служителям потребное количество съестных припасов и корм для их коней на все время судебного разбирательства. Мало-помалу вошло в обычай, чтобы чиновники и судьи вообще получали от жителей подарки и приношения как деньгами, так и естественными произведениями.

Отсюда развилась впоследствии целая система так называемого кормления. Летописи и другие источники сообщают нам иногда о народном неудовольствии на княжих посадников и тиунов, которые угнетали население произвольными поборами, продажами (судебными пенями) и разными вымогательствами; что особенно случалось при князьях беспечных и слабых характером или при таких, которые слишком потворствовали своим дружинникам. Преимущественно страдало от них население в том случае, если князь приходил на стол из другой области и приводил с собой иногороднюю дружину, которой раздавал места правителей и судей. Примеры тому мы видим, во-первых, в Киеве, когда великим столом завладели Всеволод Ольгович, пришедший с черниговцами, а потом Юрий Долгорукий, окруженный своими суздальцами; во-вторых, в Суздальской земле, когда внуки Долгорукого, два Ростиславича, пришли из Чернигова в Ростов и Суздаль с южнорусскими дружинниками и позволяли им обижать жителей своим лихоимством. И наоборот, князья деятельные, справедливые и твердые характером старались не давать в обиду земство своим боярам и слугам; сами надзирали за всем управлением; не ленились часто отправляться в полюдье, т.е. совершать объезды по городам и волостям, причем сами разбирали тяжбы и наблюдали за сбором даней. Примеры таких князей представляют в особенности Владимир Мономах и его внук Всеволод Большое Гнездо.

 

Содержание своей семьи и дружины или своего двора требовало от князей больших расходов и, конечно, заставляло их постепенно изыскивать новые источники, так что к концу данного периода последние успели развиться в довольно сложную и разнообразную систему. В первоначальную эпоху главными источниками служили военная добыча и дань с покоренных народов – доходы, подверженные многим случайностям. С развитием большей оседлости и мирных отношений к соседям, с утверждением более государственных порядков в собственной стране доходы получили более определенные и постоянные виды с различными их подразделениями. На первом месте остались дани, которыми облагались волости по количеству своего населения и по богатству естественных произведений. Затем идут виры и продажи, более разнообразные торговые пошлины, в особенности мыт, взимавшийся с провозимых товаров. Кроме большого количества съестных припасов, мехов и других естественных произведений, которые в виде даней и оброков население доставляло в княжью казну, русские князья имели и свое собственное хозяйство, более или менее обширных размеров – хозяйство, которое они вели собственной челядью или рабами. У них были свои особые села; а при некоторых селах находились княжие дворы с кладовыми и погребами, в которых накоплялись большие запасы железных и медных вещей, меду и всякого товару; на гумнах стояли сотни стогов разного хлеба; на лугах паслось по нескольку тысяч коней и пр. Князья имели также по волостям своих рыболовов, бобровников, бортников и других промышленников. А княжая охота, достигавшая иногда весьма значительных размеров, хотя служила для князей предметом забавы и телесных упражнений, в то же время доставляла им большое количество всякого зверя и дичи, следовательно, и мясо для потребления, а также меха и кожи. При совокупности всех этих источников весьма естественно, что те князья, которые отличались хозяйственным характером, домовитостью и бережливостью, накопляли иногда у себя большие богатства, состоявшие из драгоценных металлов, одежды, оружия, утвари и всяких товаров.

 

Уже в ту эпоху мы находим вокруг князя выделившиеся из дружины придворные чины для разного рода службы (большая часть их впоследствии получила характер почетных титулов). Таковы: дворский, стольник, меченоша, печатник, ключник, конюший, ловчий, седельничий; кроме того писец, или дьяк. Были еще выбиравшиеся из бояр кормильцы, или дядьки, которым отдавались под присмотр юные княжичи. Домашним и сельским хозяйством князя, кроме ключников, заведовали старосты, тиуны конюшие, и т.п., которые назначались как из дружинников, то есть людей вольных, так и из челядинцев или рабов.

По отношению к князю дружинники были не только воинами и слугами князя, но и советниками его. Так, в 946 г. Игорь советовался с своею дружиной — продолжать ли ему поход на Греков, или, взяв с них дань, предложенную императором, заключить мир. «Игорь же дошед Дуная, созва дружину и нача думати, поведа им речь цареву». (Лавр. сп., стр. 23). Когда же дружина предпочла дань, продолжает летописец, «и послуша их Игори и повелеПеченегом воевати Болгарскую землю; а сам взем у Греков злато и поволоки и на вся свои вои и взратися в спять, и прииде к Киеву в свояси». По требованию дружины ходил Игорь и на Древлян, где и погиб. «В се же лето», говорит Нестор (Лавр. сп., стр. 28), рекоша дружина Игореви: «Отроци Свенельжи изоделися сутъ оружіем и порты, a мы пази; поиди. княже с нами в дань». То же значение советников имели дружинники при Святославе и Ярополке. Когда Цимисхий прислал Святославу дары, прося мира, то Святослав обсуждал этот вопрос с дружиной[1]. Сын Святослава, Ярополк, по совету дружинника Свенельда, напал на своего брата Олега, князя Древлянского[2]. Как дорожил князь мнением о себе дружинников, видно из того, что Святослав, несмотря на просьбы матери своей Ольги принять христианство, оставался язычником только из опасения, что принятие им чужой веры не понравится дружинникам[3]. Участие дружинников в делах князя засвидетельствовано официальными актами. Так, в договоре Олега с Греками послы говорят, — «послани от Олега, великого князя русского и от всех, иже суть под рукою его, светлых бояр». (Лавр. сп., стр. 16). То же повторяется в договоре Игоря, где послы называют себя: «мы... послании от Игоря, великого князя русского и от всякоя княжья и от всех людей русския земли». (Лавр. сп., стр. 24). Здесь между посольскими именами даже отдельно обозначены послы от Игоря, от его жены, от сына и от знаменитейших дружинников, напр. Прасьтен от Турда, Либиар от Фаста, Сфандр от жены Улеба, и др. Даже Святославов договор с Цимисхием был заключен от имени Святославова и старшего дружинника его Свенельда[4]. Все это показывает, что участие дружинников в управлении и в совете княжеском было официальное и составляло одно из важнейших прав дружины, так что об нем необходимо было упоминать в договорах с иностранными государями, и имя одного князя было как бы недостаточно для обеспечения договора.

Кроме участия в совете княжеском, старшие дружинники были предводителями войск, воеводами, которым князья иногда поручали вести войны с соседями и пользоваться выгодами от сих войн. Так, Свенельд был воеводою при Игоре, Ольге, Святославе и Ярополке; ему дано было поручение вести войну с Уличами и Тиверцами с тем, чтобы он набрал себе дружину и содержал ее на доходы от этой войны. При Владимире был воеводою один дружинник, по прозванию Волчий-Хвост, который покорил ему Радимичей[5]. Самое воспитание малолетних князей поручалось дружинникам, которые поэтому назывались кормильцами. Так, у Святослава воспитателем был Асмульд (Асмуд — Лавр. сп., стр. 28), у Владимира — Добрыня. Это обычай чисто скандинавский; там дружинники также были и воеводами и кормильцами конунгов; напр. при Гаральде Гарфагер был воеводою дружинник Гутторм, у Гольфдана Чернаго кормильцем состоял дружинник Олфер Мудрый.

 

Устройство дружины.

 

Прием в дружинники сопровождался некоторыми обрядами. Дружинник, желающий поступить на службу к князю, являлся к княжескому воеводе, который приводил его к князю и дружине. Князь и дружина спрашивали его, какого он происхождения и какие совершил подвиги, дабы по происхождению и подвигам назначить ему достойную степень в службе и жалованье. В былине об этом говорится так: «Ты скажи, молодец, кто твой род и племень? по роду тебе место дати, по племени жаловати». Объявляя о своих подвигах, дружинник должен был подтвердить их доказательством своей силы. Так, при поступлении Добрыни Никитича, Киевский воевода сказал: «А проведатъ всем богатырям силу с Добрынею Никитичем».

 

Дружинники имели предводителя, который назывался воеводой. Воеводы были двух родов: одни назначались князем и предводительствовали дружиной, другие же имели свои собственные полки. Из княжеских воевод нам известны — Свенельд при Игоре и Святославе, Блуд при Ярополке, Волчий Хвост при Владимире. Кроме главного предводителя, были еще воеводы частные, которым подчинялись известные отряды дружинников; таковыми были при Рюрике Аскольд и Дир. Отряды частных воевод были в полной зависимости от последних и получали от них содержание Свенельд сам содержал свою дружину, которая считалась богаче Игоревой. Между дружинниками были и скандинавские конунги, которым русские князья поручали управление городами и областями. Так, скандинавские саги говорят, что конунги Сигурд и Олав Тригвесон, находясь на службе у Владимира, управляли от его имени несколькими городами. По нашим летописям конунг Тур княжил в Турове, Рогвольд — в Полодке; скандинавские конунги жили в городах с своими дружинниками, — так, Рогвольд воевал даже с Владимиром[1].

Лучшие из дружинников, довереннейшие и ближайшие к князю, назывались боярами. Они, кажется, преимущественно участвовали в совете и управлении. В договоре Олега они называются светлыми боярами, a в летописях — мужами. Так, в летописи говорится, что Рюрик «прия власть и роздая мужем своим грады: овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро»; a про Олега говорится «и прия Смоленск и посади муж свой и вся Любечь и посади муж свой», a потом, в договоре Олега эти же мужи называются князьями и светлыми боярами, сущими под рукою Олега. Следовательно, название «муж» не обозначало особого класса дружинников, a принадлежало одинаково и князьям и боярам, и вообще этим именем означалась старшая дружина, ближайшая к князю, в отличие от младшей дружины, носившей название отроков, детских. Эти последние исправляли разные низшие должности, как при князе, так и при старших дружинниках. Отроки, жившие при самом дворе, назывались гридями, по сходству слова «гридь», «гридень» с скандинавским Hirdmänner, которое означало воина, живущего при дворе конунга; можно заключить, что гриди были телохранителями князя. От гридей произошло название комнат гридниц, куда собирались гриди для принятия княжеских приказаний. В этих же комнатах князь пировал со своею дружиною. Вероятно, старшая дружина и младшая но отношению к своему внутреннему устройству имела и другие подразделения с особыми наименованиями, смотря по должностям. Так, в летописи упоминается о старейшем конюхе Олега (Лавр. сп., стр. 19), о сторожевом воеводе при Святославе, — таким воеводою был Претич (Лавр. сп.: стр. 35). В исландских сагах и наших народных песнях и сказках встречаются названия стольников, чашников, приворотников и постельников. Про Добрыню Никитича говорится, что он три года стольничал, три года чашничал, три года приворотничал Здесь заключается некоторого рода постепенность должностей, но в каком отношении находились эти должности, которая из них считалась высшею и низшею — это мы не можем определить за неимением определенных летописных и официальных известий об этом предмете.

 

Состав дружины.

 

Первоначально состав дружины, пришедшей с Рюриком, был варяжский, но Олег, удаляясь из Новгорода, принял в свою дружину охотников из Новгородцев, Кривичей и Финнов, a Игорь, Святослав и Владимир принимали в дружину уже, без различия, всякого, кто желал поступить в нее. Таким образом, состав дружины при этих князьях был самый разнообразный: тут были Варяги, Финны, Славяне, Печенеги, Ятвяги и др. Но несмотря на это, преобладающий элемент дружины все еще был варяжский, потому что от времени до времени из Скандинавии приходили толпы Варягов и поступали в дружину русских князей. Впрочем, эти пришельцы редко оставались на жительство в русской земле; они обыкновенно, сделавши несколько походов с князем и обогатившись добычею, уходили обратно в Скандинавию. Постоянный же элемент, ядро дружины, составляли Варяги—Русь, для которых русская земля сделалась отечеством: у них уже не было другой родины, куда бы они уходили доживать свои дни. Но и этот элемент дружины не был прочен. По своему национальному характеру Варяги не были усидчивы, не были привязаны к русской земле и всегда были готовы, одни, или вместес князем, оставить ее, как это случилось при Игоре. Сын Игоря, Святослав, хотел даже сам со своею дружиною переселиться в Дунайскую Болгарию.

 

 

 

 

Источники:

http://rushist.com/i...nyaz-i-druzhina

http://www.allpravo....3/item3245.html

http://www.allpravo....3/item3244.html

http://ru.wikipedia....%83%D1%81%D0%B8

[Batty]

Текст длинный и мне лень читать, но лойс поставлю.

[АКириллА]

Текст длинный и мне лень читать, но лойс поставлю.

Зря, интересная статья. Особо нового ничего не узнал, но материал очень полезный.

[Vicount]

спасибо, старался)

 

заранее извиняюсь если где орфографию не удалось соблюсти....печатал в спешке пора с работы уходить_))) вернусь тогда исправлю...._)))))